45-я параллель. Полина Жеребцова

Чтение книги онлайн.

      Мы начали стучать в двери и предлагать книги. Если нам открывал мужчина и отказывался делать покупку, я предлагала ему поднять мешок и проверить, какой груз носит на себе хрупкая изможденная женщина с несчастным лицом. Несколько человек, смутившись, купили у нас по детективу в мягкой обложке.

      – Спасибо, Полиночка! – радовалась Ольга, периодически бросаясь ко мне с объятиями.

      Мы обошли все офисы в центре, и она поделилась, что завтра будет работать в другом районе, так как нужно менять дислокацию во избежание тумаков.

      Мешок к вечеру стал легче, и, побродив еще немного, мы купили по жареному пирожку с картошкой. Это было нашим обедом и ужином.

      Я пожелала Ольге найти другую работу, но она покачала головой:

      – Нереально! Я обошла все столовые, фабрики и магазины. Никто не берет! Люди держатся за рабочие места, цепляются, как утопающие за соломинку. Буль-буль-буль!

      – Печальное сравнение! Удачи!

      Мы простились.

      Мама расстроилась, услышав мой рассказ о первом дне курьерской работы. Она уже рассчитывала, что я начну приносить доход, а она, как в моем детстве, будет все отбирать и распоряжаться деньгами.

      Пенсию, которая ей полагалась, государство платить отказывалось: нет жилья – нет пенсии. Как забавно! Все в России подстроено так, чтобы вышвырнуть людей, переживших войну, на обочину, в нищету, и забыть о ненужных свидетелях навсегда.

      Пособие по безработице нам не платили по той же причине: если человек не имеет достаточно средств, чтобы купить свой дом и прописаться в нем, никаких пособий ему не положено! Ежемесячные выплаты везунчикам были настолько скромны, что их хватало только на скромный обед, но никак не на месяц, а дня на два. Нам не полагались даже они.

      Я понимала, что некогда думать о пережитом, нужно выживать. В ином случае мы, потеряв на войне здоровье, обречены ночевать в самодельных картонных домиках у рынков, на площадях или в злачных местах. Вот и вся возможность, которую даровало нам государство после десяти лет геноцида, бомбежек и голода.

      Молодость оттого и молодость, что отчаяние сменяется мечтами о чудесах.

      – Завтра в Ставрополе выставка картин Рериха, – сказала я маме, отвлекая ее от печальных мыслей о сне на голодный желудок.

      – Наверное, это не оригиналы, а копии, – сонным голосом отозвалась она, взгромождаясь на сырую постель.

      – Сходим на выставку? Рерих был философом! Нам не помешает приобщиться.

      Мама согласилась.

      Ночью мы гоняли котов шваброй и поливали их холодной водой. Ставропольские коты, обитающие в районе Нижнего рынка, голосили на крышах в предчувствии марта, требуя неземных наслаждений. Рыжий, белый, сиамский, черный, серый и три коричневых осаждали бывшую конюшню. Кошки Полосатик, Одуванчик и Карина пищали, пробирались к усатым мушкетерам через кухонное окно, а возвращаясь, лихо пританцовывали в комнате лезгинку.

      Где-то выла собака, СКАЧАТЬ