Детство Лапиндрожки. Мемуары 1949–1955 гг.. Людмила Романова

Чтение книги онлайн.

      От него мне досталась в подарок огромная обезьяна, около метра высотой, точно повторявшая облик шимпанзе. Ее стеклянные глаза, были, как настоящие, и сверкали на смешной мордочке с оттопыренными ушками. А тельце было покрыто шершавой шкуркой и дополнялось милым, длинным хвостиком. Лапки обезьянки крутились, и поэтому ее можно было и положить, и посадить, и вообще, она казалась живой, доброй и очень умной. Когда я спала в своей кроватке с сеточкой, обезьянка сидела и смотрела, как я сплю. Она видела меня почти с самого рождения. И, поэтому, любила.

      – Это трофейная игрушка, – рассказывала мама, когда все удивлялись нашей обезьянке. – Такой, больше ни у кого нет! Только у моей Люсеньки!

      ***

      Папа вернулся в Козьмодемьянск, в надежде уволиться из театра и найти более подходящее назначение, там, где будет интересная работа, семью обеспечат жильем, и зарплата будет выплачиваться. Лида вышла замуж и уехала из Ильинки, а Птушко был слишком известным и занятым человеком. А так, как мы разъезжали по разным городам и театрам, а дедушка умер, связь с крестным оборвалась. Подарки их были от души, потому что они надолго остались в моей памяти и сердце.

      Мама, просидев со мной положенные полтора месяца, вернулась в военкомат, в Раменском.

      Папа писал нам письма, и присылал деньги. Иногда он выбирался к нам в Ильинку, иногда мы ездили к нему.

      Ходики с котенком, или мой первый урок сообразительности

      Все взрослые работали. Тетя Вера в санатории на соседней улице, дядя Паша на мебельной фабрике в Люберцах, мама в военкомате в Раменском, а бабушка в магазине на другой стороне платформы. Поэтому, мы с Витальком очень быстро попали в ясли, которые были в конце просеки, рядом с платформой.

      Но, иногда со мной оставалась бабушка Маша, если маме нужно было куда-то уйти. Мне очень нравилось ее доброе лицо и необычный голос. Он был сказочный, не реальный, как голос старой доброй феи или как голос Оле-Лукое, который потом я столько раз слышала по репродуктору. Бабушка любила меня, а я ее. Когда я начинала орать, она брала меня на ручки и старалась чем-нибудь развеселить.

      ***

      – Ритату, ритату, – запела она своим сказочно дрожащим голосом, и покрутила мое тельце, когда я залилась ором. – Смотри! Киса! – сказала она мне, – вон, как глазки на тебя смотрят! Туда-сюда… Туда-сюда. Где наша киса? А?

      Я посмотрела на котенка, нарисованного на часиках, застыв в руках бабушки от удивления, и перестала плакать. Я смотрела на него, стараясь не дрогнуть своей еще не окрепшей головкой, и у меня это вышло! Я смотрела на его хорошенькую мордочку, и на его забавные глазки, которые четко ходили туда-сюда по сторонам, как будто, перед ним, туда-сюда бегала маленькая мышка или муха, и не плакала!

      Бабушка обрадовалась, что я замолчала, и через минуту решила положить меня в кроватку. Но я, тут же возмущенно заорала снова. СКАЧАТЬ