«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время). Р. Ю. Почекаев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ target="_blank" rel="nofollow" href="#n_224" type="note">[224]. Шахрух-мирза, сын Тимура, ставший в конечном счёте верховным правителем государства Тимуридов, также решил опереться на авторитет египетских халифов, а также правителей и правоведов из Египта, Ирана и аравийских государств.

      Ещё один принципиальный момент, связанный с рецепцией иностранного права монголами, заключался в том, что заимствованные нормы права имели известные ограничения по действию: они чаще всего использовались для регулирования отношений именно с иностранными государствами и покорёнными народами. Наверное, один из немногих примеров (и единственный, известный нам), когда заимствованные нормы были распространены на всё население монгольского государства – это рассмотренный в начале статьи пример с налогами и сборами, позаимствованными ханами Золотой Орды из европейского правового опыта. Изначально эти нормы касались именно иностранных торговцев (примечательно, что весовой сбор взимался в Золотой Орде, даже если обе стороны в сделке были иностранцами!), однако в дальнейшем их действие было распространено и на всё население государства, включая кочевые племена. Это подтверждается, в частности, тарханными ярлыками ханов Тимур-Кутлуга (1398 г.) и Улуг-Мухаммада (1420 г.), согласно которым пожалованные лица (тарханы) освобождались от уплаты различных видов налогов, включая и вышеперечисленные торговые и дорожные[225]. Таким образом, рецепция иностранного права, изначально произведённая в целях более эффективного взаимодействия на международном уровне, была сочтена полезной и для регулирования правоотношений внутри страны.

      Как правило же, на кочевое монгольское и тюркское население заимствованные нормы не распространялись. Кочевники жили по своим обычаям, которые признавались монгольскими монархами, не считавшими нужным приводить их в соответствие с общеимперским правом[226]. Даже налоговые отношения регулировались разными нормами: одни виды налогов взимались с кочевого населения, другие – с оседлого[227]. Вероятно, именно поэтому при распаде империй (Юань, Золотая Орда и др.) вновь возникшие кочевые государства (монгольские, казахские, узбекские) сумели безболезненно вернуться к прежнему обычному праву кочевых племён, отказавшись не только от заимствованных норм иностранного права, но и от «имперского» законодательства в целом, включая Великую Ясу Чингис-хана и установления его преемников, которые оказались не востребованы в небольших национальных государствах, каковым стала, например, Монголия после падения империи Юань[228].

      Отметим, что Монгольская империя была не единственным государством, где право для кочевого и оседлого населения было различным и сосуществовало как бы параллельно. Такая ситуация была характерна и для большинства государств имперского типа со смешанным укладом или с различными культурами. Например, в империи Ляо (X–XII вв.) существовала даже дуальная система органов управления – для взаимодействия с кочевым или оседлым СКАЧАТЬ