Пятое царство. Юрий Буйда

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Это ужасно, – сказала Юта. – Отнимать жизнь, дарованную Господом… да еще на глазах у толпы…

      Мы с Конрадом переглянулись.

      – Взгляните на это с другой стороны, – сказал я, стараясь придать своему голосу мягкость. – Мне кажется, вы должны знать, что такое театр, спектакль…

      Юта кивнула.

      – Так вот, – продолжал я, – смертная казнь – это спектакль, в котором нам, по счастью, отведена роль зрителей. Нас много, мы волнуемся, наблюдая за палачом, который готовится выйти на сцену, мы с ужасом, презрением и жалостью взираем на злодея, которого ведут к эшафоту, и иногда отпускаем глупые шуточки, чтобы скрыть свои чувства, мы сопереживаем ему, хотим мы того или нет, наконец мы замираем в ожидании того мига, когда топор палача оборвет жизнь осужденного – жизнь, наполненную грехами… а поскольку всякий человек – это список смертных грехов, мы на мгновение оказываемся – пусть в воображении, пусть невольно – на месте осужденного… и когда голова злодея падает на помост эшафота, у нас вырывается вздох облегчения, словно мы освобождаемся от переполняющего нас зла… в это мгновение мы переживаем безвредную радость, как называл это Аристотель, катарсис, то есть возвышение, очищение, оздоровление – пусть кратковременное, но остающееся в нашей памяти навсегда и, может быть, меняющее нас к лучшему… поэтому такие спектакли, на мой взгляд, – настоящая школа сострадания и смирения, напоминающая нам о том, что восхождение на эшафот – это восхождение на Голгофу, и всякий погибающий на Голгофе есть образ Христа, величайшего из мечтателей… кстати, Франс де Вааль как-то заметил, что пытка тоже требует эмпатии – ведь нельзя намеренно причинять боль, если не понимаешь, что больно, а что нет…

      Юта смотрела на меня с изумлением.

      – Не знаю, чему больше удивляться, – наконец проговорила она, – вашему остроумию или вашей ловкости…

      – Ну а я хотел бы выпить за ваше искусство, которое только что позволило мне проявить остроумие и находчивость, не путаясь в шипящих и сонорных!

      Чуть помедлив, Юта подняла чашу и сдержанно улыбнулась.

      Когда мы поднялись из-за стола, чтобы отправиться в спальни, Конрад спросил:

      – Что же было зажато в твоем правом кулаке?

      – Ничего, друг мой; пустота, – ответил я. – Это была судорога, только и всего…

      Той ночью я долго не мог заснуть.

      Я думал о Юте, о ее занятиях наукой, таких далеких от животного начала, которое преобладает в женщинах, о ее широких бедрах и высокой груди… яснолобая, большеротая, с яркими глазами и сросшимися на переносье бровями, она не была красавицей, но ее образ не давал мне покоя…

      Что же касается ее вопроса…

      Я был доволен своей судьбой и своим домом.

      Хотя православным запрещено нанимать иностранцев на работу, для меня по милости государя было сделано негласное исключение. Хозяйством моим ведали свирепый швед Олаф и его жена – полька Янина, лошадьми – СКАЧАТЬ