Бунтующий человек. Падение. Изгнание и царство. Записные книжки (1951—1959). Альбер Камю

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на то, что он признавал единственную аксиому – жить согласно законам и обычаям своего народа. Это максима социального конформизма, и действительно, мы находим у Гегеля ее подтверждение, притом выраженное в наиболее циничной форме. Впрочем, добавляет Кожев, этот конформизм легитимен лишь постольку, поскольку нравы народа соответствуют духу времени, иначе говоря, если только они прочны и способны противостоять революционной критике и революционным нападкам. Но кто будет судить об этой прочности и легитимности? Западный капиталистический строй на протяжении ста лет успешно противостоял самым яростным атакам. Означает ли это, что он легитимен? И наоборот, должны ли были сторонники Веймарской республики в 1933 году отвернуться от нее и присягнуть на верность Гитлеру только потому, что первая пала под натиском второго? Следовало ли предать Испанскую республику, как только восторжествовал режим генерала Франко? Традиционная реакционная мысль ответила бы на эти вопросы утвердительно, ибо это было в ее интересах. Новизна заключалась в том, что ту же аргументацию восприняла мысль революционная, что оказалось чревато непредсказуемыми последствиями. Уничтожение всякой моральной ценности и всяких принципов, их замена фактом – калифом на час, но реальным калифом – не могли не привести ни к чему иному – и мы это наблюдали, – кроме политического цинизма, как на уровне индивидуума, так и, что еще страшнее, на уровне государства. Политические и идеологические движения, вдохновленные Гегелем, объединились в упорном отказе от добродетели.

      В самом деле, Гегель не мог помешать тем, кто в Европе, уже раздираемой несправедливостью, читал его с вполне реальным страхом почувствовать себя заброшенными в мир, лишенный невинности и принципов, в мир, о котором сам Гегель говорил, что он греховен по сути, ибо отделен от Духа. Да, в конце истории Гегель отпускает все грехи. Но пока это время не настало, всякое человеческое действие несет на себе печать вины. «Невинность – это лишь отсутствие действия, бытие даже не ребенка, но камня». Но невинность камня нам чужда, а без невинности нет ни отношений, ни разума. Если разума нет, остается только голая сила, господин и раб, – и все это в ожидании того дня, когда разум наконец воцарится. Раб и господин – это отношения страдания в одиночку и беспочвенной радости, причем и то и другое они не заслужили. Но как же тогда жить, как все это переносить, если дружба откладывается до конца времен? Единственный выход – с оружием в руках насаждать правило. «Убить или поработить» – но те, кто читал Гегеля, охваченные собственной страстью, запомнили только первую посылку дилеммы. Из нее они черпали философию презрения и отчаяния, сами себя считая рабами и только рабами, связанными с абсолютным Господином смертью, а с земными господами – кнутом. Эта недобросовестная философия научила их только тому, что раб становится рабом с собственного согласия и может освободиться через отказ от рабства, совпадающий со смертью. Отвечая на этот вызов, самые гордые из них целиком СКАЧАТЬ