Тайный шифр художника. Олег Рой

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я. – Глядишь, судимость с тебя и снимут. А ты со своим талантом точно не пропадешь».

      А он так безнадежно отвечает: «Пропаду. Кому он нужен, мой талант? Да и вообще я к жизни не приспособленный, все говорят».

      Помолчал немного, подумал и добавил: «Ты прав, Угрюмый, надо смириться».

      Вскоре после этого разговора и подошла моя очередь наколку делать. И не успел еще Апостол за меня взяться, как наклонился и говорит мне тихонько на ухо: «Ты не бойся».

      Я, конечно, в непонятку забился: «С хрена ль мне бояться?»

      А он улыбнулся как-то криво, как будто через силу рот растягивает: «Вижу, что переживаешь ты за меня».

      «Ты не баба, чтоб я за тебя переживал», – отрезал я. А он опять лыбится, но уже вроде поживее: «Я с собой больше ничего делать не буду. Ты был прав, неправильно это. Жизнь людям не просто так дается, и я знаю, куда ее деть».

      «Ну и лады», – говорю. А что тут еще скажешь?

      А он вдруг: «Но я вообще-то не про то. А про то, что ты расписываться не бойся».

      Тут он попал не в бровь, а в глаз: мне, откровенно говоря, было и впрямь как-то стремно. Никогда ни в какую чертовщину не верил, но его татухи такие были, что кого хошь страх проберет. Не просто картинки, а… Даже не знаю, как и сказать. Точно судьба у тебя на спине наколота. Ну и саднило у меня где-то на дне души, что он мне всю жизнь куполами распишет. Зона – она, конечно, дом родной, но я из тех, кому погулять бы от дому подальше. Чалиться по новой мне как-то совсем не хотелось.

      Конечно, ничего этого я Апостолу не сказал, но он сам точно мысли мои прочел и говорит вдруг: «Это ведь твоя вторая ходка? Вот на тебе на всю жизнь два купола и будет».

      Я засмеялся тогда, спрашиваю: «Это что ж, я, по-твоему, не спекусь больше ни разу?»

      А он посмотрел как-то странно и отвечает: «Если будет на тебе мой рисунок, не спечешься».

      «С чего это?» – недоумеваю.

      Спросил и пожалел тут же, потому что зыркнул он на меня так, что аж морозом пробрало:

      – Сам не знаю, только когда рисую… Идет что-то через меня в картину. Или из меня…

      И глаза у него стали – как у двустволки дыры, глядишь – и словно самой смерти в зенки пялишься. Черные, пустые. Испугался я тогда сильно, хотя вообще-то не робкого десятка. Но виду, конечно, не подал, только кивнул: «Ну, малюй тогда…»

      – Так я и обзавелся церквухой на горбе. – Угрюмый весело хмыкнул. – И ведь не соврал Апостол, с тех пор я к хозяину в гости так и не собрался.

      Мы снова выпили, и он вдруг вспомнил еще одну подробность.

      – И вот еще, забыл я об этом рассказать… Захворал тогда наш кольщик. Вернее, это началось еще раньше, после Мазая. Как закончил с его Кижами, скрутило Апостола не по-детски, так никто и не понял, что с ним. Но потом отпустило вроде. А после Рэмбранта – опять. И так каженный раз. На одну картинку у него месяца два-три уходило. Потому что после каждого прохода сразу дорисовывать нельзя – наколка воспаляется, надо с неделю, СКАЧАТЬ