пиршеств, угощений и взаимное угощение и прочая – словом, плотяное, безопасное и, как истину сказать, скотское житие. Как помянутый злодей, якоже писал ты, пойман и отвезен в свое место, и страх ради его от людей отшел, тогда вси за прежния дела взялись и начали то ездить в гости, то принимать гостей: вот что бесстрашие и беспечалие делает! Тако, когда страх смерти и муки вечныя отыдет от человека, тогда суета и мира любовь место в сердце его имеет, как выше сказано. Тогда таковые люди подобно детям малым делают. Дети личин и прочих страшилищ, в себе не страшных, написанных, боятся, но не боятся огня и прочего, от чего вред и пагуба бывает; смеются, когда разбойники в дом внидут, и небрегут, когда дом расхищают, хотя и самим им от злодеев следует беда; плачут, когда тые злодее[261] детская их игралища похищают. Так делают люди, не имеющие страха и печали о вечности. Боятся временного лишиться благополучия, но не боятся вечного. Сатана, как разбойник, дом душевный расхищает, все отнимает блаженство и живот вечный, кровию Христовою сысканный, – и нерадят о том, не примечая, что им оттуду следует погибель, а когда отнимается у них временное что, то есть честь, или богатство, или иное, что все необходимо следует при смерти оставить, – плачут неутешно, и рыдают, и печалятся о том, о чем не должно печалиться, и не печалятся, о чем печалиться должно; тамо боятся страха, где нет страха[262], и тамо не страшатся страха, где истинный есть страх. Малеванного огня боятся, но не боятся самого огненного существа, которого и беси трепещут. Сие не отынуду происходит, как от забвения вечности. Сие забвение делает сатана, он помрачает ум человеческий и отнимает память, дабы человек не помнил о вечности и принадлежностях ея. Ведает бо он, что человек, когда будет помнить и рассуждать о вечности, удобно мира сего суету презрит, и к единым вечным благим будет стремиться, и так удобно может спастися. Сего ради полагает все тщание, дабы человека отвратить от вечности и запутать в попечении о временных, как рыбу в сети. Берегись убо сея диавольския козни, буди в мире сем, как путник на пути: помни, что все зде, что ни соберешь, оставишь, и, все позади оставивши, стремись к Отечеству своему, емлись[263] за вечную жизнь, в нюже[264] зван был еси. Довольствуйся тем, что Бог тебе от милости Своей подал: пищу, и одеяние, и дом имеешь; чего еще более хощешь, путник, странник и пришлец на земле? Наследие христианам не зде, но в небе уготовано; честь, слава и все блаженство тамо им сокровенно. Остави искать того, что сысканное вскоре оставишь, и прилежно ищи, что сысканное не потеряется никогда. А оно есть вечный живот. Сам рассуди, не смеха ли достойное делают люди, которые мешок денежный хватают и хранят и радуются о том, а злато и сребро пренебрегают? Или тин, которые за тени фруктов, от древа висящих, хватаются и теми хотят услаждаться, а о самых плодах небрегут? Так делают тин бедные христиане, которые за временным благополучием, как за пустым мешцом или как за тению гоняются (все бо временное, как пустый мешок, нечто показует,
СКАЧАТЬ
