Святая простота (сборник). Антон Чехов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ есть, Федор Ильич. Хочу завтра после разговенья с отцом следователем обстоятельно поговорить.

      – Так… – зевнул благочинный. – А вы где остановились?

      – У Зявкина.

      О. Анастасий вдруг вспомнил, что часа через два благочинному предстоит служить пасхальную утреню, и ему стало так стыдно своего неприятного, стесняющего присутствия, что он решил немедленно уйти и дать утомленному человеку покой. И старик поднялся, чтобы уйти, но прежде чем начать прощаться, он минуту откашливался и пытливо, всё с тем же выражением неопределенного ожидания во всей фигуре, глядел на спину благочинного; на лице его заиграли стыд, робость и жалкий, принужденный смех, каким смеются люди, не уважающие себя. Как-то решительно махнув рукой, он сказал с сиплым дребезжащим смехом:

      – Отец Федор, продлите вашу милость до конца, велите на прощанье дать мне… рюмочку водочки!

      – Не время теперь пить водку, – строго сказал благочинный. – Стыд надо иметь.

      Отец Анастасий еще больше сконфузился, засмеялся и, забыв про свое решение уходить домой, опустился на стул. Благочинный взглянул на его растерянное, сконфуженное лицо, на согнутое тело, и ему стало жаль старика.

      – Бог даст завтра выпьем, – сказал он, желая смягчить свой строгий отказ. – Всё хорошо вовремя.

      Благочинный верил в исправление людей, но теперь, когда в нем разгоралось чувство жалости, ему стало казаться, что этот подследственный, испитой, опутанный грехами и немощами старик погиб для жизни безвозвратно, что на земле нет уже силы, которая могла бы разогнуть его спину, дать взгляду ясность, задержать неприятный, робкий смех, каким он нарочно смеялся, чтобы сгладить хотя немного производимое им на людей отталкивающее впечатление.

      Старик казался уже о. Федору не виновным и не порочным, а униженным, оскорбленным, несчастным; вспомнил благочинный его попадью, девять человек детей, грязные нищенские полати у Зявкина, вспомнил почему-то тех людей, которые рады видеть пьяных священников и уличаемых начальников, и подумал, что самое лучшее, что мог бы сделать теперь о. Анастасий, это – как можно скорее умереть, навсегда уйти с этого света.

      Послышались шаги.

      – О. Федор, вы не отдыхаете? – спросил из передней бас.

      – Нет, дьякон, войди.

      В залу вошел сослуживец Орлова, дьякон Любимов, человек старый, с плешью во всё темя, но еще крепкий, черноволосый и с густыми, черными, как у грузина, бровями. Он поклонился Анастасию и сел.

      – Что скажешь хорошего? – спросил благочинный.

      – Да что хорошего? – ответил дьякон и, помолчав немного, продолжал с улыбкой: – Малые дети – малое горе, большие дети – большое горе. Тут такая история, о. Федор, что никак не опомнюсь. Комедия, да и только.

      Он еще немного помолчал, улыбнулся шире и сказал:

      – Нынче Николай Матвеич из Харькова вернулся. Про моего Петра мне рассказывал. СКАЧАТЬ