Черная стезя. Михаил Александрович Каюрин

Чтение книги онлайн.

      Евдокия Стешко сидела за столом и при тусклом свете керосиновой лампы штопала проносившиеся брюки сына. Ваня носил их уже несколько лет и за это время успел вырасти, штанины поднялись на полчетверти выше щиколотки. Бедность заставила её перелицевать двое брюк Марка. Одни сын носил в школу, они были из тонкого серого сукна, а другие, которые она сейчас штопала, предназначались для повседневной носки. Ткань была тонкой и менее прочной, чем сукно и поэтому быстро износилась, хотя перелицовку Евдокия делала на полгода позже.

      Костюм для школы Марк хотел купить Ване на Новый год, но не успел. Деньги, которые предназначались на приобретение билетов в Среднюю Азию, остались не потраченными, лежали зашитые в подушку. Использовать даже часть из них на покупку костюма Евдокия пока не решалась, потому что обезглавленную семью впереди ожидала полная неизвестность.

      Полчаса назад дети ушли в свою отгороженную фанерой половину комнаты и улеглись спать, оттуда сейчас доносилось негромкое сопение. Оно заглушалось периодическим завыванием ветра за окном.       Третий день на улице бушевала метель, температура воздуха опустилась ниже двадцати градусов. Обычная декабрьская погода для здешних мест. За шесть лет проживания на Урале дети привыкли к суровым зимам, но Евдокия до сих пор не могла переносить сильных морозов. Возвращаясь с работы в такие дни, озябшая, она сразу направлялась к печи, которую дети немного протапливали днём, приходя из школы, прислонялась спиной к тёплым кирпичам и долго согревалась.

      Прошло более двух месяцев после ареста Марка, а вестей о нём так и не поступило. Каждый день Евдокия с нетерпением ждала письма от мужа.

      Почту разносил семидесятилетний дед Мирон, появляясь на улице во второй половине дня в одно и то же время. Она знала этот час, и каждый раз выходила из барака ему навстречу. Худой, с высохшим жёлтым лицом, в изношенной телогрейке рыжеватого цвета, протёртой над карманами до дыр, из которых проглядывала оголившаяся ржавая вата, он был похож на уродливый трухлявый пень. Согнувшись под тяжестью газет в кирзовой сумке, Мирон тащился с батожком по улице медленно, волоча по снегу тяжёлые валенки. За десяток шагов до Евдокии он останавливался, поправлял съехавшую на лоб облезлую собачью шапку, и, переводя дух, подавал хриплый голос:

      – Стоишь, Евдоха, ждёшь весточку от мужа?

      Евдокия не отвечала, внимательно смотрела на Мирона, и, поняв, что письма нет и на этот раз, молчаливо разворачивалась и понуро шла обратно в барак. За спиной слышались каждый раз одни и те же слова:

      – Сегодня я тебя не порадую, дочка. Ты уж не серчай на меня, матушка. Может, Бог даст, СКАЧАТЬ