Идентичность. Леонид Подольский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сверху и сказал, что родится мальчик. – О да, чудо, как в евангелии, потому что Леониду тоже приснился сон, очень похожий на Валечкин, но вместе другой, еврейский.

      – Мне тоже сегодня приснилось. Только по-другому. Будто мы – Самсон и Далила. И я несу тебя на руках… Через границу? Нет, не помню… Но, кажется, у тебя живот – большой… а я хочу тебя… Очень хочу… Немного странный сон…

      В детстве дедушка часто крутил на патефоне эту пластинку – про Самсона и Далилу. Леонид давно не помнил, на каком языке исполнял певец эту песню-быль. На идише? На иврите? Слов он не понимал и не знал содержание, знал только: про Самсона и Далилу. Что-то романтическое, древнее, было в их именах; случайно он запомнил мелодию – какую-то печаль, вечную еврейскую печаль, и голос, очень сладкий, как у Фрэнка Синатры… Лишь много позже Леонид узнал, что Далила была филистимлянкой и предала Самсона… В то время он не догадывался… Думал, еврейские Ромео и Джульетта… И Валечка тоже, к счастью, не знала…

      Да, такие сны. И все в руку. Через девять месяцев, желто-лиственной дождливой осенью, совсем не похожей на израильскую, Валечка в самом деле родила мальчика. И дали ему эллинское имя Александр. И вскоре вырастут у него длинные волосы, как у Самсона… И будет он высок и строен, как Самсон. И будут у него голубые глаза…

      В тот день он обнял ее и держал на руках, и спросил, на мгновение прервав поцелуи:

      – Поедешь хоть на край света?

      – Хоть на край света.

      В то время или чуть позже – все уже давно перепуталось, слишком много лет прошло – и еще одну вещь сказала Валечка, которую он запомнил на всю оставшуюся жизнь.

      – Вася сказал, что они ненавидят евреев, потому что боятся. Что в евреях заключена какая-то тайная сила. Это, мол, очень плохо, когда евреи уезжают. К беде.

      – Странные суеверия, – рассмеялся тогда Леонид. – Вроде материалисты, а подвержены темной, непонятной мистике. Такие же люди. Разве что пьют меньше и больше работают. Не делали бы евреям плохо, они бы так не рвались. Им бы на себя посмотреть. – В те годы в Москве по рукам ходили списки, в какие институты можно, а в какие нельзя поступать. Нельзя было в МГИМО, словно пакт «Молотов-Риббентроп» все еще действовал – и в университет, но на разные факультеты по-разному. Особенно же стерегли от евреев мехмат, физтех и МИФИ, а можно – в МИИТ и в МИСИС. Там и мужали будущие еврейские олигархи.

      42

      …Народ. Плохая память у народа, короткая. В девяностые, хлебнув горя, про Брежнева стали вспоминать с ностальгией. Чуть ли не золотой век. И он – добренький дедушка. А в семьдесят шестом – не любили. Нельзя сказать, что очень уж сильно – не было в нем ни дьявольской харизмы Отца народов, ни суетливой энергии лучившегося бескультурьем Хрущева, он совсем не внушал страха. Своей посредственностью Брежнев скорее олицетворял серость взлелеявшей его системы. Брежнева просто не уважали. Не верили, что это он принимает СКАЧАТЬ