Когда ты перестанешь ждать. Дмитрий Ахметшин

Чтение книги онлайн.

      Так и сказал – «потворствовать». Не знаю, где Томас брал такие слова… нет, вернее, знаю – из книжек и Википедии, но у меня, например, подобное никогда не задерживается в памяти.

      Томас, в отличие от меня, сразу раскусил Клюкву. А она почувствовала родственную жилку в этом длинном, тощем, лохматом подростке, и пока я катался, падал и получал травмы, как настоящий гладиатор, эти двое вели длинные интеллектуальные беседы, точно… да-да, пресытившиеся зрелищем патриции на зрительском ложе.

      Томас иногда ходил со мной в пул или на конюшню, но никогда не попробовал сам заняться каким-нибудь спортом.

      – Спорт – это для таких, как ты, – говорил он спокойно. – У меня не хватит ни времени, ни терпения, чтобы отрабатывать падения по какой-нибудь красивой амплитуде.

      – А читать Шекспира на английском языке у тебя, значит, терпения хватает? – язвительно говорил я.

      – После Шекспира не болят мышцы и не хочется немедленно лечь в могилу и умереть, – веско сказал мой друг.

      На самом деле, я хотел ему припомнить не Шекспира, а книгу, которую один раз видел у Томаса на столе. И не припомнил только потому, что не смог точно вспомнить название. Что-то вроде "Кадастровый реестр земельных участков". Ужас, правда?

      Томас никогда мне не говорил, кем хочет стать. О том, кем они хотят стать в будущем, могут, наверное, рассуждать только маленькие дети: у подростков моего возраста в голове только ветер и ничего, кроме ветра. У меня там был спорт: собственно, принципиального отличия от ветра я не видел. У Томаса же там была целая тысяча разных вещей, стремления заниматься чем-то конкретным среди которых не прослеживалось.

      Я швырнул скейт на дно бассейна и нагнулся завязать шнурки. Спросил:

      – Как дела?

      – Ха-ра-шо, – нараспев сказала Клюква.

      Сейчас она поймала какого-то кузнечика, оторвала ему ноги, чтобы тот был поспокойнее, и рисовала на экране мобильника вокруг него дом с трубой, вазой на окне, огромной спутниковой тарелкой, и даже сараем.

      – Как поживают твои друзья?

      Это было чем-то вроде нашей словесной игры. Клюква выглядела человеком, который не нуждается в друзьях.

      – Как толстые грязные поросята в хлеве, – обычно отвечала Клюква.

      – В хлеву, – поправлял я.

      – И там тоже, – парировала Клюква. – Поросей полно везде.

      Сейчас она сказала коротко:

      – Не знаю.

      Я чуть не запутался в шнурках. Что случилось с этим миром, если даже Клюква упускает шанс посмеяться над своими одногодками… и заодно помочь мне немного развеяться?

      Есть люди, которые замыкаются в себе, когда происходит нечто, что размешивает кашу в их котелке. Им нужно сначала съесть эту кашу, не смазывая её маслом отвлечённого общения. Я же – совсем другое дело. Иногда во мне начинает бродить то, что скопилось, СКАЧАТЬ