Подруга для председателя. Анатолий Агарков

Чтение книги онлайн.

      – Пойдём спать.

      Пробились в дом, легли спать в Женькиной комнате на одну кровать, и Талипов спросил:

      – Они что, тебе, правда, понравились?

      – На перепихон сгодились бы.

      – А я думал…, – Женька задумался.

      Я долго ждал, потом не вытерпел:

      – Слушай, говори, если не спишь.

      Женька выдал:

      – Думал, побрезгуешь татаркой.

      – А что, у неё поперёк?

      Талипов после тяжкого раздумья блевал мыслями:

      – А мне здесь всё осточертело – деревня, колхоз, тупые лица…. Мечтаю в какой-нибудь город сорваться и жениться на русской.

      – Почему обязательно на русской? Цыганские девы тоже красивые.

      Он не принял юмора, зубами скрипнул:

      – Хочу, чтоб дети мои были русскими.

      – И что с того? Мы же на службе не заморачивались – Женька ты или Мавлиджан. Или тебя на катере молодой обижал? С чего вдруг зауросил? Комсоргом стал?

      – Да, – Женька сказал зло. – Стал и понял, что с моей графой в паспорте о национальности далеко не упрыгаешь.

      – А куда ты намылился – уж не в Политбюро ли?

      – Почему бы и нет? – сказал Женька, повернулся на бок и засопел.

      – Любо поспорить с целеустремлённым человеком.

      Хотя спорить с ним – всё равно, что с инвалидом драться: зациклился парень на своей родословной. Как на службе-то было просто – салага, потом годок. Ни татар, ни русских, ни таджиков забитых – служи парень: всему своё время. А здесь…. Мне мать неоднократно говорила – кызымку в семью на дух не надо, хватит нам одного. Это она про зятя любимого, отец которого из крещёных башкир. Что же Женьку-то ждёт в этом колхозе? Кресло парторга? Тихая и покорная, как все татарки, жена? Футбольная команда ребятишек? Если не сопьётся. Впрочем, одно другому не помеха. Как в Петровке зовут инородцев? Недомытками? Ну, куряки!

      Наутро Мавлиджан спровадил меня на попутке, только чаем угостив с молоком. Сказал, пряча взгляд, что автобуса до вечера не будет. И я покатил в деревню Ларино, к другу Захарке. За окном уазика тянулись заснеженные поля и колки. День начинался ясный, безветренный. Снежная пыль висела над дорогой, солнце сквозь неё пробивалось то блеклым, а то слепящим. Февраль на пороге со своими метелями – трактора метили полосами снегозадержания пахотные раздолья.

      – Т-твою мать! – ворчал водитель, когда уазик заносило на поворотах, но скорости не сбавлял. И мои мысли прыгали на кочках, как воробьи по пшену. Хрен с ним, с Женькой! Надумал себе проблему – вот ведь заплелась судьба в косу! – и пусть страдает. Когда поймёт, что всё это чушь, успокоится и заживёт, как нормальный, обрусевший татарин. Я и не знал, что Мавлиджан Талипов такой честолюбивый малый – на границе был парень, как парень. А тут – подавай ему Москву. Ишь, Наполеон усцелёмский.

      Как Захара увидел, сразу спросил:

      – Ты СКАЧАТЬ