Русский вагон. Роман. Ольга Кучкина

Чтение книги онлайн.

      Я поспешил закончить мою экскурсию и выбраться наружу. Вокруг были разбросаны камни с религиозными знаками разных верований, на бетонных брусках высечены прозвища лагерей: Ленковый, Широкий, Борискин, Спокойный, Прожарка.

      У Неизвестного родители были репрессированы. Но почему маска? На маскараде человек выдает себя за другого. Люди скрывают лицо, желая спрятать под маской, какие они настоящие. Или под шляпой. Шляпа честнее. Маска лукавее. Маска скорби – значит не настоящая скорбь? А что? Притворство? Вы этого хотели, Неизвестный?

      Два художественных символа – поезд-знамя и маска скорби – два прямо противоположных художественных высказывания.

      Фронтальная надпись на отдельно стоящей стеле гласила: построен на средства президента России Б. Н. Ельцина. Крупными каменными буквами. Ниже перечисление организаций, поторопившихся вслед за президентом вложить средства в памятник. Тоже крупными буквами. Как будто это самое важное. Людское тщеславие часто смешно, иногда – неприятно.

      Я сел в машину и сказал водителю: в аэропорт.

      Минут через пять он проговорил:

      – Сколько денег угрохали, сволочи, лучше б людям роздали.

      Людям он ударил на последнем слоге. Роздали – на первом.

      Перед входом в здание аэропорта машина остановилась, я достал бумажник. Я отлично знал, как расплачиваются в новой России, и, помимо карты Master Visa, прихватил с собой некоторое количество долларов кэшем. Водила повернулся ко мне, внимательно следя за тем, как я перебираю банкноты в бумажнике. В сгущающихся сумерках я, наконец, увидел его физиономию с несообразными, будто наспех набросанными деталями: набрякшие веки, кривой рубильник, костистый подбородок, крепко сжатый безгубый рот и кожа в угрях – физиономия вырожденца. Он был не стар и не молод, что-то между тридцатью и сорока.

      – Ну и чё? – спросил он злобно.

      – В каком смысле? – Я еще отсчитывал деньги.

      – Проехался, и чё?

      – Ничё, – пожал я плечами.

      – То и оно, что ничё… – Он выругался матом. – Тебе ничё, позырил, и хвост трубой, а мы коротай свой век на чужих костях, а чё души их мертвые по ночам волками воют, а мы вой слушай и сами вой, ничё ж не поменялось…

      Еще на сопке я заметил, что шашечек на машине не было, и теперь сказал примирительно:

      – Ну как же ничё, жить-то, небось, получше стало, особенно, как на себя, а не на дядю начал работать…

      – Получше на том свете будет, – не принял он моего мирного тона.

      – Где же, если там мертвые души волками воют, – поймал я его на противоречии.

      – Дак загубленные воют, може, устанете губить, одна надежа на вашу, душегубов, усталость…

      Он равнял меня СКАЧАТЬ