Жажда. Андрей Геласимов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Он пил один стакан за другим, никогда после этого особенно не выдыхая, смотрел на мои рисунки и не пьянел. Просто сидел напротив меня в своем кресле и говорил, чтобы я ничего такого себе не забирал в голову.

      А я и не собирался. Для меня это вообще было просто отмазкой. Уходишь из дома, а все думают, что ты пошел на учебу. Или не думают. Я не знаю. Потому что матери тогда на меня уже явно было плевать. Она приседала вокруг своего Эдуарда Михайловича. А я злился на отца за то, что он меня так подставил. Неужели нельзя было разок навалять этому дяде Эдику там у себя в училище, чтобы он про маму забыл. Наверняка там были какие-нибудь нормальные другие курсанты.

      Короче, я ничего особенного про свои рисунки не думал. Что в них такого? Рисунки – они и в Африке рисунки. Все равно в основном с пацанами во дворе тусовался.

      Бегали за девчонками, на гитаре играли, портвейн пили иногда. Потом ходили смотреть, как военкомат сносят.

      Стоишь на развалинах, куришь и думаешь – вот здесь я сидел голый на приписной комиссии, задница еще так смешно к этой кушетке прилипает. Типа – всё, зла больше нет. И на душе так прикольно. Как будто Кощея Бессмертного зафигачили. Но потом оказывается, что бесполезно. В соседнем квартале построили новый военкомат. На этот раз уже не деревянный. Как в сказке – мочишь Кощея, а он только круче становится. Не зафигачишь его до конца.

      Так Генка на войне говорил. Я у него этому слову научился.

      – Зафигачим сейчас черножопых, пацаны. Чего так нахмурились? Очко заиграло?

      Залазит в БТР и смеется. Стукает себя по каске рожком.

      – Не ссыте. Все будет нормально. Дай-ка я вот сюда сяду. Давай-давай, жопу подвинь.

      И сел на мое место. Но мне было все равно. Никто ведь не знал, что граната прожжет броню как раз там, куда он меня подвинул.

* * *

      А потом Александр Степанович вдруг стал сердиться.

      – Ты невнимательный, – говорил он. – То, что ты умеешь рисовать, – еще ничего не значит. Художник должен уметь видеть. Посмотри в окно. Скажи, что ты там видишь?

      – Я не художник, – говорил я.

      Тогда он брал со стола ботинок, который я рисовал, и кидал его в мою сторону.

      – А я говорю тебе – подойди к окну!

      И я подходил. Потому что мне неохота было сидеть на занятиях у нашего завуча. Лучше уворачиваться от ботинка, чем делать вид, что ты не замечаешь, как от человека во все стороны летит слюна. Вставил бы себе новые зубы. Или застрелился.

      – Что ты там видишь?

      – Ничего. Вижу деревья, птиц. Дети какие-то на качелях.

      – Что они делают?

      – Качаются, что еще?

      – Какие они?

      Я старался рассмотреть их получше.

      – Нормальные. Дети как дети. Обычная малышня.

      – Сам ты – обычная малышня. Сходи на кухню. Принеси мне еще одну.

      Я шел к холодильнику, а он за это время успевал СКАЧАТЬ