Сквозное действие любви. Страницы воспоминаний. Сергей Десницкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      По прошествии двух недель после ареста следователь застрелил Александра Михайловича Ланду в собственном кабинете. В деле находилась объяснительная записка, в которой дознаватель подробно описал все произошедшее в тот трагический день.

      Можно предположить, что чекиста заводило ангельское терпение и несгибаемое упрямство подследственного, и в конце концов он первый не выдержал. Во время последнего в жизни дяди Саши допроса в сердцах заявил ему, что «вообще все жиды предатели и всех их, от мала до велика, надо вытравить из нашей жизни, как клопов-паразитов, дустом». (Я постарался передать только смысл сказанного, избегая обычных в таких случаях трудно переводимых идиоматических выражений.)

      Такого оскорбления одесский еврей вынести не смог. Он набросился на своего мучителя, оба упали на пол, и подследственный голыми руками стал душить майора. Товарищ Ланда смолоду был очень сильным человеком, к тому же ярость придала ему еще большие силы, и он наверняка задушил бы чекиста-антисемита, если бы тот, уже хрипя и дергаясь в предсмертных конвульсиях, каким-то невероятным усилием не сумел бы вытащить из кобуры на боку свой служебный револьвер. Пуля попала в самое сердце дяди Саши, он умер мгновенно.

      А Илечке только через десять лет после его смерти выдали официальную справку, что «Ланда Александр Михайлович умер от тифа в мордовском лагере №…».

      Закончив свой рассказ, тетушка моя застыла как каменная, сцепив руки на столе и глядя прямо перед собой. Она не плакала, но в глазах ее уже не было той страшной муки, которую я заметил, когда она вышла из военкомата. Мама тихо всхлипывала и утирала глаза краешком кухонного полотенца, висевшего у нее на плече.

      Потом мы пили чай и обсуждали уже конкретные проблемы нашей будущей жизни. Во-первых, Иле полагалась материальная компенсация за утраченное в 37-м году имущество. Точно не помню, но сумма была примерно 30–40 тысяч рублей. По тем временам деньги очень приличные, если не сказать – большие. Куда они в результате ушли, не могу сказать, потому что не помню, чтобы у нас в доме появились какие-либо дорогостоящие приобретения. Мне кажется, тетушка отдала всю эту сумму Герману.

      Но самое главное – ей предложили вернуть квартиру, из которой выгнали на улицу осенью 37-го года. Конечно, не ту же самую на Чистых прудах, но равноценную по площади в новом спальном районе Москвы. Тогда-то я впервые услышал слово «Черемушки». Мама была на седьмом небе от счастья: ей очень хотелось вернуться в Москву. Здесь, в Риге, у нее совершенно не было подруг, и она жила в полной изоляции. Родственники в данном случае не в счет. А в Москве – и Галина Ивановна, и Зинаида Семеновна, и Надежда Михайловна. Она скучала без своих подруг. Ни Иля, ни мы с братом не могли ей их заменить. И вдруг такой шанс!.. Но Иля сразу охолонила мою бедную мамочку. «Никуда я из Риги не поеду! – решительно заявила она. – Что я там не видела?.. Здесь у меня любимая работа, положение, налаженная жизнь. А в Москве? СКАЧАТЬ