– Да, кто ты такой? – голос Августина срывался то ли на крик, то ли на вздох. Он тяжело дышал и смотрел прямо в глаза противнику, но было заметно, что дольше минуты он не выдержит взгляда сияющих лазурных глаз. Глаз, в которых ему одному видится отражение огня.
– Ты хочешь казнить этих сирот? – вдруг спросил Эдвин.
– Им место в узилище. Нельзя позволять бродягам слоняться по городу, – Августин впервые заговорил откровенно, без вымысла и высокопарных фраз, и сам испугался своей честности. Он обернулся через плечо к своим напарникам, проверяя не заметили ли они его оплошность, но те были, как всегда, уверены в нем и пропустили все мимо ушей. Даже если бы они все поняли, то предпочли бы притвориться дурнями, потому что слишком дорожили своим местом. «Вот уж у кого нет сомнений, что я злодей под маской святого, и, тем не менее, они готовы покрывать меня, потому что мое лицемерие приносит им выгоду», подумал Августин. И все-таки он не хотел ни перед кем раскрывать свою истинную сущность.
Он придвинулся поближе к Эдвину и, только убедившись, что остальные не слышат, горячо зашептал:
– Я не обязан щадить чернь, более высокопоставленные жители жалуются на своры нищих, брезгуют нищетой. Я должен угождать им, а не собственной жалостливости.
– Ты когда-то был точно таким же осиротевшим ребенком, – так же тихо прошептал Эдвин, и Августин приоткрыл рот от удивления. Он ожидал нечто подобное от необыкновенного златокудрого господина, но не ожидал, что кто-то так смело читает все его самые потаенные мысли.
– Власти жалуются, народ хочет взглянуть на костры, я должен обличать колдунов в этом состоит моя миссия, – Августин сам упрекал себя за то, что должен отчитываться перед незнакомцем, но поступить иначе не мог.
– Это дети колдунов, иначе бы они не околачивались ночью под чужими окнами, – уже громче произнес он. – Я не позволю, чтобы кто-то наводил порчу на добропорядочных жителей. Схватить их!
– Нет! – повторил Эдвин. Августин, сам не зная почему, сдался и слабым жестом остановил собственных приспешников.
– Ты уже отнял множество жизней. Костры поглотили виновных и невинных. Я не дам тебе убить еще и детей, – тихо, но твердо заявил Эдвин.
– А разве ты сам не убил множество детей, – Августин запнулся, и сам испугался собственных слов. Откуда вдруг пришла эта мысль. Ведь сам он ни о чем таком не думал. Августин зажал рот ладонью, чтобы не выболтать что-то более страшное, что-то, что шепчут ему незримые господа. С ним такое случалось тогда, когда он улавливал мысли госпожи. Ему просто нужно успокоиться и обуздать бешеную, демоническую силу в своей душе.
– Ваше величество? – неловкое положение спас возглас СКАЧАТЬ