но являющегося гнусным, и художественное изображение этой гнусности будет прекрасным. М. Цветаева включает в понятие прекрасного и добро и зло, но прекрасное – больше добра и зла. Прекрасное – это внешне красивые формы искусства, в которые облечена вся интеллектуально-духовная деятельность человека, все движения души, все мысли. Не облеченные в красивые формы, т.е. вне искусства положительные идеи не теряют качество прекрасности. Не положительные идеи без красивой формы не имеют качество прекрасности. Прекрасность им может сообщить только только внешняя красивая форма, в которую их облекает художник. Именно тогда искусство и становится соблазнительным. Прекрасное, по мнению М. Цветаевой, царствует только в искусстве. Красота чаще встречается в природе, нежели в искусстве. Но, с другой стороны, существуют такие виды искусства, в которых царствует красота, а не прекрасное. Например, пластические виды искусств: скульптура, архитектура, танец. Красота апеллирует к органам чувств, прежде всего к зрению, доставляя чувственное наслаждение. Прекрасное апеллирует через органы чувств к интеллекту или сердцу, доставляя чувственно-духовное наслаждение. Красота у М. Цветаевой есть категория чисто эстетическая. Прекрасное – категория эстетическая и духовная. Красота может существовать, не будучи прекрасной, как чистая форма, не одухотворенная идеей. Прекрасное это идея, воплощенная в красивых формах. Вещественность, по М. Цветаевой, есть только мёртвая форма, даже если это и красивая форма. Сущность, по М. Цветаевой, есть сама жизнь, а жизнь многообразна и полна противоречий. Сущность может быть чем угодно и какой угодно. Сущность (идея) выше материи. М. Цветаева редко использует слова «красота», «красивый», заменяя их словами «прелесть», «прелестный». По Ожегову «прелесть» – внешние черты женской красоты, женское тело. М. Цветаева вкладывает в эти слова значение «телесно-прельстительный», т.е. внешне красивый и обольщающий формой. Для М. Цветаевой воплощением красоты, как внешней формы и, следовательно, пустой, не одухотворенной формой являются Афродита (пустая пена) и Елена Спартанская, которую поэт принципиально не называет, как все, Еленой Прекрасной, ибо прекрасной быть не достойна. Кстати, М. Цветаева так и не написала задуманную трагедию о Елене, которая должна была стать заключительной частью трилогии после «Федры» и «Ариадны». Не написала не случайно, ибо что можно написать о пустой красоте? По М. Цветаевой, красота и прекрасное совершенно бесполезны. К ним нет и не может быть никакого прагматического подхода. В них отсутствует целесообразность и функциональность. Они являются чем-то необязательным и не долженствующим быть: «Он тонок первой тонкостью ветвей. / Его глаза – прекрасно-бесполезны! — / Под крыльями раскинутых бровей – / Две бездны!». («С. Эфрону»); «Стихи растут, как звезды, и как розы, / Как красота, ненужная в семне». («Стихи растут…»)
