Синдром. Вениамин Кисилевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мальчишками, разборками всякими голову себе не забивай, это мои проблемы. Ты о себе думай.

      Такого поворота Гурский не ожидал. Не готов был к нему. И не расслаблялся нисколько, силился постичь, какую все-таки игру ведет с ним Фумичок, с чего бы это вдруг таким альтруистом заделался. Достаточно изучил его за полтора года, чтобы увериться: тот ни перед чем не остановится, от чего угодно открестится, лишь бы репутация не пострадала, ущерба не понес. Может, окольным путем подводит к тому, что ему, Гурскому, валить надо из больницы, вход в нее теперь ему заказан? Настороженно вслушивался в каждое слово, в каждую интонацию, за глазами его следил, за руками. Сейчас, под сладкий лепет мандолины, предложит Фумичок ему написать заявление «по собственному», чтобы по крайней мере от этой напасти избавиться.

      – Короче, вот что, – сказал Андрей Фомич, кладя перед ним чистый лист бумаги и ручку. – Пиши заявление. Ты же в этом году еще не отдыхал, уходи в отпуск. Прямо с сегодняшнего дня, я в кадрах и бухгалтерии все улажу. Полагаю, тебе сейчас в отделении появляться не надо, на каждый роток платок накидывать. Жаль, в халате ты и в одежке больничной. Позвони своей Петровне, чтобы втихаря принесла сюда твои вещички. Ну, и еще там что, нужное тебе. Только, сам понимаешь, из дому не девайся пока никуда, можешь понадобиться. Но это, надеюсь, временно. День-другой поглядим, как события станут разворачиваться, какие птицы сюда пожалуют, сориентируемся. Может быть, удастся тебе слинять куда-нибудь из города на пару недель, к морю хорошо бы, в себя прийти, оклематься, да и чтоб голову тебе тут никто не морочил. И помни, Глебыч, ты не один, мы тут все за тебя горой. Захиреть тебе не дадим, упремся до отказа.

      И Гурский вдруг поверил ему. Без каких-либо обиняков поверил. Мелькнула даже сумасшедшая мысль, что ведь надо было случиться такой беде, чтобы доподлинно узнать, кто чего на самом деле стоит. Тот же Фумичок. Та же Лариса, с которой повел себя по-свински. Растрогался. До того растрогался – едва слезу не пустил. Нервы, – упрекнул себя, – ни к черту стали, собой уже толком не владею. Не хватало еще разнюниться тут, в хиляка мокроносого превратиться. Стоя, не присаживаясь, написал заявление, размашисто подписался, выпрямился, протянул руку:

      – Спасибо, Андрей Фомич. Не время выяснять отношения, но не простил бы себе, если бы не сказал. Я о вас нехорошо думал. Точней, не всегда хорошо. И был не прав. И очень рад, что был не прав. Вы простите меня.

      – Дурень ты, Дима, – расплылся в улыбке Андрей Фомич. – А я вот о тебе всегда хорошо думал. И уверен, что не дашь повода подумать плохо. Ведь не дашь?

      – Не дам, – не отвел взгляда Гурский.

      – Ну вот и чудненько. Звони своей старшей.

      Дожидаясь Петровну, о болезни, как сговорились, не вспоминали, посудачили о том, где и как можно было бы недорого, но качественно отдохнуть. Петровна подоспела через десять минут, запыхавшаяся, всклокоченная, с раздутой наволочкой в руке. Решила, похоже, что ее зава куда-то увозят «с вещами на выход».

      – Что в отделении? – спросил ее Гурский. – СКАЧАТЬ