Эпоха Владимира Путина. К вопросу об исторической миссии второго президента России. Владимир Кузнечевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Путиным. Он порвал с КГБ окончательно и бесповоротно в дни путча ГКЧП. Но к решению этому он начал продвигаться много раньше.

      В декабре 1989 года, во время работы Путина в Дрездене, в то время, когда падала так называемая Берлинская стена, антисоветски настроенные разъяренные толпы немцев взяли в осаду резидентуру советской разведки в этом городе. Путин случайно оказался старшим в здании штаба. Его непосредственный начальник, оценив обстановку, вышел на час из здания и больше не вернулся, сбежал. Командующий советской танковой армией в Дрездене в ответ на просьбу Путина о помощи отказал, сославшись на то, что он запросил Москву, но Москва молчит. Тогда Путин по своим каналам сам запросил Москву, но молчала и Лубянка. Растерянное начальство в Москве, зная, что Горбачев сдал Вашингтону все международные позиции СССР, растерялось и оставило своих подчиненных в Дрездене (и не только) на растерзание толпе. Генералы в Москве не знали, что в этой ситуации они должны были делать. Как много позже признал сам Путин, он понял, что высокое начальство КГБ предало его и других офицеров. Вот тогда-то в нем и начал вызревать протест и решение порвать с КГБ.

      Но это решение не относилось к государству и к России. Родина оставалась для Путина незыблемым авторитетом. Его натура и данное отцом патриотическое воспитание оказались сильнее обстоятельств, и он не позволил себе сломаться. Хотя в те месяцы, в условиях внезапного паралича советской системы власти, сломались многие офицеры КГБ.

      Это был психологический момент истины. Тогда, из тех офицеров разведки, кто годами работал за рубежами родины, сломались многие. А многие и фактически порвали связи с родиной. А кое-кто просто растерялся. Мне на своем жизненном пути приходилось встречать за рубежом генералов от разведки, которые, спасая себя, в поисках психологической опоры в личной жизни с головой ушли в коммерцию, в религию, оставив государству и вырастившему их русскому народу возможность самому выпутываться из кризиса. Третьи, как заместитель председателя КГБ, генерал армии Ф. Бобков, поступили в услужение тем, для кого родину в эти судьбоносные моменты заменил гешефт. Четвертые, как генерал Калугин, перешли на сторону врага. Но были, к счастью, и такие, как Путин, который, стиснув зубы, покинул разведку со словами «Ничего, они обо мне еще узнают…» (Блоцкий О. С. 301). Их было несравненно меньше, чем первых, но они, к счастью, тоже были.

      В момент указанной выше беседы с Борисом Николаевичем Путин не знал, что Ельцин совсем не горел желанием непременно присвоить ему генеральское звание. Президент давно уже разочаровался в военных. «Когда-то в 93-м, а может быть, еще раньше, в 91-м, – признавался в своих мемуарах Б. Ельцин, – я задумался: что-то не так в некоторых наших генералах. Чего-то важного им недостает: может, благородства, интеллигентности, какого-то внутреннего стержня. А ведь армия – индикатор общества. Особенно в России. Здесь армия – просто лакмусовая бумажка. Я ждал появления нового, не похожего на других генерала. Вернее сказать, похожего на тех генералов, о которых я в юности читал в книжках. Я ждал… Пришло СКАЧАТЬ