Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР. Сергей Рязанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ target="_blank" rel="nofollow" href="#n59" type="note">[59]. Но, поскольку в тот момент «вождь пролетариата» был сильно болен и не имел прежнего влияния, его точка зрения не возобладала – Грузия вошла в СССР в составе Закавказской Республики и находилась в ней до ее упразднения в 1936 году.

      «Сталина не устраивала та настойчивость, с которой утверждалось, что абсолютно все разновидности местного [нацменовского] национализма можно объяснить реакцией на великодержавный [русский] шовинизм. Основываясь на опыте, приобретенном в Грузии, Сталин настаивал, что грузинскому национализму тоже присуще стремление к великодержавному угнетению и эксплуатации своих национальных меньшинств – осетинского и абхазского. А потому, выступая против великорусского шовинизма, Сталин всегда критиковал, пусть и менее опасный, местный национализм… Но, по-иному расставляя акценты, Сталин последовательно поддерживал [ленинский] принцип главной опасности [речь об «опасности великорусского шовинизма]», – пишет Т. Мартин[60].

      «Конечно, – сказал Сталин на XII съезде РКП(б) в 1923 году, – если бы не было великорусского шовинизма, который является наступательным, потому что он силен, потому что он и раньше был силен, и навыки угнетать и принижать у него остались, – если бы великорусского шовинизма не было то, может быть, и шовинизм местный, как ответ на шовинизм великорусский, существовал бы, так сказать, в минимальном, в миниатюрном виде, потому что в последнем счете антирусский национализм есть оборонительная форма, некоторая уродливая форма обороны против национализма великорусского, против шовинизма великорусского. Если бы этот национализм был только оборонительный, можно было бы еще не поднимать из-за него шума. Можно было бы сосредоточить всю силу своих действий и всю силу своей борьбы на шовинизме великорусском, надеясь, что коль скоро этот сильный враг будет повален, то вместе с тем будет повален и национализм антирусский, ибо он, этот национализм, повторяю, в конечном счете является реакцией на национализм великорусский, ответом на него, известной обороной. Да, это было бы так, если бы на местах национализм антирусский дальше реакции на национализм великорусский не уходил. Но беда в том, что в некоторых республиках этот оборонительный национализм превращается в наступательный»[61].

      И далее добавил: «Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно, я согласен с этим, – не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетенных наций, – это значит сказать несообразность… Если мы будем вести борьбу только с великорусским шовинизмом, то эта борьба будет заслонять собой борьбу татарских и пр. шовинистов, которая развивается на местах и которая опасна в особенности теперь, в условиях нэпа. Мы не можем не вести борьбу на два фронта, ибо только при условии борьбы на два фронта – с шовинизмом великорусским, с одной СКАЧАТЬ