Выживший. Чистилище. Геннадий Марченко

Чтение книги онлайн.

      – От английского слова «кросс», в данном случае это обозначает бег по пересечённой местности.

      – И что, удобно?

      – Удобно, особенно во время занятий спортом. Хотя в будущем многие используют кроссовки и как обычную обувь.

      – Любопытно, любопытно… Думаю, нам о многом предстоит с вами поговорить. Товарищ Шляхман, наручники с подследственного, пожалуй, можно снять.

      – Может, не будем рисковать, товарищ народный комиссар? Уж больно норовист подследственный.

      – Не люблю, когда мне ни за что ни про что морду бьют, – ответил я, играя со следователем в гляделки.

      – Ну, пока мы вам тут ничего бить не собираемся, – растянул в подобии улыбки тонкие губы Ежов. – Обещаете обойтись без рукоприкладства?

      – Договорились.

      Освободившись, я потёр онемевшие запястья.

      – Товарищи, вы пока можете обождать в приёмной, – повернулся нарком к Шляхману и Фриновскому.

      Те чуть замялись, но всё же оставили нас с Ежовым наедине.

      – Пожалуй, присядем, – предложил нарком и сам вернулся в своё кресло.

      Я уселся с краю длинного стола, пытаясь понять, о чём пойдёт разговор. Хотелось, чтобы по его итогам тюремная эпопея для меня наконец закончилась, не говоря уже о том, чтобы снова оказаться в подвале Пугачёвской башни и принять пулю от какого-то там Магго.

      Сидевший напротив Ежов выглядел более-менее спокойным, хотя лёгкий тремор державших карандаш пальцев скрыть не мог. Подушку, что ли, на стул подкладывает, чтобы казаться выше?

      – Чаю? – предложил он.

      – Не откажусь. Если можно, с лимоном.

      Ежов поднял трубку телефона внутренней связи и попросил принести два стакана чаю с лимоном. Отдав распоряжения, снова обратил внимание на мою персону.

      – В каком году, напомните, Ефим Николаевич, вы родились?

      – В 1980-м, 12 декабря, в Москве, – уточнил я дату и место на случай, если нарком собирается ловить меня на нестыковках. – У вас вон, я вижу, мои показания на столе.

      – Мало ли, вдруг следователь что-то напутал. А иногда одна буква или цифра решают многое, порой от этого зависит жизнь человека.

      Я выдержал его пристальный, немигающий взгляд, хотя очень хотелось отвести глаза. Передо мной сидел человек, отправивший на тот свет десятки, если не сотни тысяч людей. Пусть, возможно, и не стрелявший их лично, но под многими расстрельными приказами стояла его подпись.

      Что я ещё читал об этом садисте? То, что он вроде происходил из крестьян, был малообразован и любил лично присутствовать не только на допросах, но и на расстрелах. А потому никаких иллюзий насчёт его человеколюбия я не питал.

      Принесли чай и вазочку с печеньем. Стаканы в мельхиоровых подстаканниках с узорами. В золотисто-коричневой ароматной жидкости плавали мелкие чаинки, а на край стакана был насажен кружок лимона. Лимон СКАЧАТЬ