Если звезды зажигают (сборник). Владимир Маяковский

Чтение книги онлайн.

      Невероятно себя нарядив,

      пойду по земле,

      чтоб нравился и жегся,

      а впереди

      на цепочке Наполеона поведу, как мопса.

      Вся земля поляжет женщиной,

      заерзает мясами, хотя отдаться;

      вещи оживут —

      губы вещины

      засюсюкают:

      «цаца, цаца, цаца!»

      Вдруг

      и тучи

      и облачное прочее

      подняло на небе невероятную качку,

      как будто расходятся белые рабочие,

      небу объявив озлобленную стачку.

      Гром из-за тучи, зверея, вылез,

      громадные ноздри задорно высморкал,

      и небье лицо секунду кривилось

      суровой гримасой железного Бисмарка.

      И кто-то,

      запутавшись в облачных путах,

      вытянул руки к кафе —

      и будто по-женски,

      и нежный как будто,

      и будто бы пушки лафет.

      Вы думаете —

      это солнце нежненько

      треплет по щечке кафе?

      Это опять расстрелять мятежников

      грядет генерал Галифе!

      Выньте, гулящие, руки из брюк —

      берите камень, нож или бомбу,

      а если у которого нету рук —

      пришел чтоб и бился лбом бы!

      Идите, голодненькие,

      потненькие,

      покорненькие,

      закисшие в блохастом гря́зненьке!

      Идите!

      Понедельники и вторники

      окрасим кровью в праздники!

      Пускай земле под ножами припомнится,

      кого хотела опошлить!

      Земле,

      обжиревшей, как любовница,

      которую вылюбил Ротшильд!

      Чтоб флаги трепались в горячке пальбы,

      как у каждого порядочного праздника —

      выше вздымайте, фонарные столбы,

      окровавленные туши лабазников.

      Изругивался,

      вымаливался,

      резал,

      лез за кем-то

      вгрызаться в бока.

      На небе, красный, как марсельеза,

      вздрагивал, околевая, закат.

      Уже сумасшествие.

      Ничего не будет.

      Ночь придет,

      перекусит

      и съест.

      Видите —

      небо опять иудит

      пригоршнью обрызганных предательством

      звезд?

      Пришла.

      Пирует Мамаем,

      задом на город насев.

      Эту ночь глазами не проломаем,

      черную, как Азеф!

      Ежусь, зашвырнувшись в трактирные углы,

      вином обливаю душу и скатерть

      и вижу:

      в углу – глаза круглы, —

      глазами в сердце въелась богоматерь.

      Чего одаривать по шаблону намалеванному

      сиянием трактирную ораву!

      Видишь – опять

      голгофнику оплеванному

      предпочитают Варавву?

      Может быть, нарочно я

      в человечьем меси́ве

      лицом никого не новей.

      Я,

      может быть,

      самый красивый

      из всех твоих сыновей.

      Дай им,

      заплесневшим в радости,

      скорой смерти СКАЧАТЬ