Причеши стул. Валентин Валентинович Баламутин

Чтение книги онлайн.

      Обычная жизнь

      Смотрю: из-под целинной земли вдруг вырос дом. Вырос он, как гриб. И с характерным звуком откупоренной бутылки – Буль!.. Скучный с виду это был дом. Административный. На мозги сразу потянуло затхлостью. Ближе подошел. Не из любопытства, а просто мимо пройти было нужно. Вижу, табличка возле тяжелой и унылой двери – "БУЛь (Синедрион – твой слуга)". Приостановился и как-то непроизвольно наклонился и нашарил камень.

      Тут дверь пронзительно скрипнула в сонной тиши, и из-за нее показалась голова. Большая – почти на весь проем.

      – Я – Пунпан, – говорит.

      Я же сжал камень покрепче. Голос неприятный. Скрипучий, как и дверь. Тут передо мной возник парнишка в трико с оттянутыми коленками и в обвисшей майке. Вот он и говорит:

      – Ты чего мимо-то проходишь? И байк не ставишь? Сонет не пишешь…

      – Ху а ю а ю ху хир, нна? – выбираю соответствующий внешнему виду затрапезного мальца образ выражения и набор букв.

      – Я – Шарий Пихович Головняк. Моя забота тута шариться.

      – Нашарился ты здесь на Славу. Наклонись. Под ноги посмотри. Там Слава лежит. Он что-то славит, старается, а ты шаришься чем-то, да по нему-то, вон, по бедному.

      ШПГ наклонился и, не разгибаясь, заговорил дальше:

      – А он сюдой сам, значить, приехал. На капээсесе. А капээсес этот женемецкий был, он его тута загнал за три чирика. Женемецкие здеся ценятся. Теперь валяется здесь, популярность набирает. Смотри, он еще и улыбается! Как…

      Мне неожиданно пригодился камень. Я поставил его на голову ШаПиГо. От нависшей тяжести тот не смог распрямится. Так и остался стоять с головой внизу, задом – вверху.

      Тогда я пошел далее. А из того самого зада и донеслось вполне отчетливое предостережение:

      – Осторожно, фантазер! Сейчас Трампам Тарарамз уже приканает. Пунпан его уже вишь поджидает. Так шо и убирай отсюда свою тушку. А то на мех еще пойдешь.

      Я на мех не хотел идти. Поэтому пошел направо. Где-то там слышал овец. "Овцы – это наше всё!" – подумал я, и под музыку урчания в своем животе поспешил отождествиться с изменившейся обстановкой.

      На всякий случай пропел наскоро довольно нейтральный сонет. Немного отдалившись, я оглянулся. Внизу у крыльца я уже увидел чей-то байк.

      А дальше – самая обычная жизнь. Моя, собственная. Собственная…