Прятаться больше не с кем. Бонхол

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ от растяжки, а вечером трещала моя башка от сильного напряжения. Преподавал нам действующий военный, но никаких армейских порядков не насаждал.

      В этом балетном зале я и познакомился с Пеликаном. Он играл на саксофоне, мне почему–то достался тенор. Насилие над лёгкими мне нравилось больше, чем насилие над пальцами – всего три клавиши, комбинации нот проще запоминаются. Главное – сливай слюну вовремя, иначе будешь пердеть и булькать, как старый пионерский горн.

      Перед занятиями мы с Пеликаном обычно выкуривали по паре сигарет, хотя наш военный был категорически против этого – понятно, что, когда работаешь лёгкими, лучше держаться от дыма подальше. Но кого эти предостережения могли остановить..

      Если бы не продолжающиеся уроки сольфеджио, всё могло быть ещё лучше, чем было. Преподаватель была отличная, а я – нет. Я не понимал, не хотел понимать что–то кроме нот и размеров, а принуждение к игре на фортепиано вводило меня в ступор. Я мог напеть несколько мелодий, наигранных в последние полчаса, но сыграть с листа – нет. Пальцы не слушались, глаза искали нужную клавишу по несколько секунд.. Двумя руками я вообще не мог играть, мой рабочий палец – указательный на правой руке. И никакой другой.

      Нарисуйте скрипичный ключ. Сейчас она будет медленно играть, а я должен записывать ноты, которые она сыграла. В какой октаве..

      Когда мы перешли в последний класс и оставался год до выпуска, военный исчез. Пропал бесследно и как–то слишком быстро. Наш оркестр успел дать несколько «концертов», я со своим тенором выступал в школе – разгонялся, чтобы было достаточно громко, лицо сильно краснело, со лба текло, я закрывал глаза, у меня губы звенели и мундштук нагревался как закипающий чайник. Я слышал смех и гогот, «вытри ебало», но было плевать. Ведь я УМЕЛ, а они – нет.

      Мы собирались ещё несколько раз без преподавателя, в основном болтали, курили, иногда мы с Пеликаном джемовали – он выдавал отличные импровизации, лидировал, а я под него подстраивался. Потом у нас отобрали инструменты – они были собственностью школы – и мы перестали туда ходить. Саксофон был личным инструментом Пеликана, также он неплохо играл на тромбоне. Я не умел играть больше ни на чём, поэтому иногда просил Пеликана сыграть – слушать хорошую игру мне очень нравилось.

      Но живой музыки становилось вокруг нас – и в нас – существенно меньше, однажды она прекратилась совсем. Мы заходили к Пеликану в дом (частный дом в коттеджном посёлке), поднимались на второй этаж в его комнату и играли в плэйстейшн, нинтендо и хрен знает что ещё – у него было всё.

      – Рэ, пойдём покурим!

      Пеликан заметно картавил – и это был ещё один повод для подколов. Но не было бы их, если бы не его реакция – он сначала смеялся (типа понял шутку и умеет смеяться над собой), потом вспыхивал и через пару секунд становился серьёзным, как школьный учитель, увидевший кучку говна на своём стуле. Лицо не выражало эмоций, но глаза по–прежнему горели. Он глубоко затягивался и со свистом выпускал дым обратно, щурясь и подтягивая СКАЧАТЬ