Нет кузнечика в траве. Елена Михалкова

Чтение книги онлайн.

      – Баба Лена!

      – Восьмого июня того же года ожил по специальной программе, вернулся в Читинскую область, где продолжил свою подрывную деятельность и был вскрыт консервным ножом как истекший сроком годности…

      Кукла с заевшей программой официально зачитывала одну за другой причины смерти, не делая пауз и не останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Толстые бледные губы шевелились, голубые глаза тянули Олю к себе; несколько невыносимо страшных секунд ей казалось, что у нее вот-вот подогнутся колени, и тогда ее подтащит, точно примагниченную скрепку, к этой железной бабе, идолу с громкоговорителем внутри.

      – Елена Васильевна!

      – Пятнадцатого сентября был пойман в тюремной камере и оскоплен без соответствующих…

      Оля пошатнулась и уронила поднос.

      Красный борщ залил половицы. Из густой жижи обломками раздробленной кости торчали белые куски фарфора.

      Старуху словно прострелили навылет. Она дернулась и вдруг пришла в себя.

      – Кор-рова! Тащи тряпку!

      Оля пристально взглянула на бабушку. Механическая кукла исчезла. Старая женщина со злобой смотрела на нее и требовала у своего бога, чтобы отец чаще порол криворукую дуру.

      Позже девочка убедилась, что с бабой Леной иногда случаются… зависания. Ее охватывает неподвижность, пробуждение от которой выглядит как неостановимый бред, изложенный тяжеловесным канцелярским языком. Словно кто-то назначил ее делопроизводителем в аду.

      Отцу о происходящем говорить нельзя. Оля своими глазами видела, как, зайдя вечером к бабе Лене, папа стаскивает с нее тапочки и благоговейно целует раздутые красные ступни.

      Мама недавно нарушила негласный запрет.

      «…Коленька, мне нужно тебе кое-что сказать. Бабушка кричит на Олю дурными словами».

      Это правда, только мама не должна была об этом знать. Оля держала язык за зубами. Мать сама услышала, забежав как-то домой с работы в неурочное время.

      «Коленька, она ведь ее сукой назвала, – тихо говорила мать. – Я своими ушами… Поверь мне, это было ужасно грубо. Я глубоко уважаю твою маму, разумеется, это не она сама кричит на девочку, это ее возраст и болезнь, но давай что-нибудь придумаем, так ведь нельзя… Может быть, Елена Васильевна станет обедать сама? Она вполне способна разогревать себе еду, твоя мама очень самостоятельная, ты же знаешь… Я могла бы готовить ее любимые блюда и раскладывать порционно…»

      «Порционно?» – переспросил отец.

      Мать замолчала не сразу. Она продолжала что-то объяснять, и это было ошибкой.

      Отец произнес «порционно» еще раз, и еще – нараспев, с нарастающей громкостью. «Порционно» приобрело отчетливо итальянское звучание. И сам отец с его черной шевелюрой стал похож на исполнителя оперной партии, осанистого итальянца со жгучим взглядом.

      Мать прервала свою речь, состоящую из вопросительно-умоляющих предложений. Но было поздно.

      Они СКАЧАТЬ