Зрелость. Симона де Бовуар

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ слишком легко. Я совершенно не понимала, что вызывало аплодисменты и неодобрительные возгласы толпы. В тот сезон самыми знаменитыми тореадорами были Марсиаль Лаланда и Ортега; высоко ценили жители Мадрида и молодого дебютанта, прозванного Эль Эстудианте, отличавшегося своей смелостью. Я видела всех троих и поняла, что бык далеко не всегда поддается на обман: оказавшись в тисках между капризами животного и требовательным ожиданием толпы, тореадор рискует своей жизнью; эта опасность была основой его работы: он провоцировал ее, он распределял ее с большей или меньшей долей смелости и сообразительности и в то же время искусно уклонялся от нее с большей или меньшей долей надежности. Каждая битва была творением, мало-помалу я разобралась, в чем ее смысл, а иногда и красота. Многое еще ускользало от меня, но я была увлечена, Сартр тоже.

      Фернан показал нам Прадо, и мы часто возвращались туда. В своей жизни мы еще не видели многих картин. Несколько раз я пробежала вместе с Сартром галереи Лувра и поняла, что благодаря моему кузену Жаку я немного лучше понимала живопись, чем он: для меня картина – это прежде всего была поверхность, покрытая красками, в то время как Сартр реагировал на сюжет и выразительность персонажей, поэтому ему нравились произведения Гвидо Рени. Я с жаром критиковала его, и он сдался. Должна сказать, что его безусловную любовь снискали авиньонская «Пьета» и «Распятие» Грюневальда. Мне не удалось переубедить его относительно абстрактной живописи, однако он признал, что содержание сцены, выражение лица нельзя отделять от стиля, техники, искусства, которые представляют их нам. Он, в свою очередь, повлиял на меня, поскольку, увлеченная «чистым искусством» вообще и «чистой живописью» в частности, я утверждала, что меня не интересует смысл пейзажа или образа, который мне показывают. После посещения Прадо наши взгляды более или менее сблизились, но мы были еще новичками и оба чувствовали себя неуверенно. Эль Греко превзошел все, что, прочитав Барреса, мы ожидали от него: в своих восторгах мы отвели ему первое место. Мы не остались равнодушны к жесткости некоторых портретов Гойи и к мрачному безумию последних его полотен; но в целом Фернан не без основания упрекал нас в том, что мы недооценили его. Он также считал, что мы чрезмерно увлеклись картинами Иеронима Босха; действительно, мы без конца погружались в созерцание его мучеников, его чудовищ; он слишком возбуждал наше воображение, чтобы мы могли точно оценить достоинство его живописи. Между тем меня восхищало техническое мастерство, и я подолгу задерживалась перед полотнами Тициана. В этом отношении Сартр сразу проявил нетерпимость: он с отвращением отвернулся. Я говорила, что он преувеличивает свое неприятие, что это все-таки необычайно хорошо написано. «Ну и что? – отвечал он и добавлял: – Тициан – это просто опера». После Гвидо Рени он уже не признавал картины, где отдавалось предпочтение жесту и выразительности. Позже его неприятие Тициана смягчилось, но не настолько, чтобы СКАЧАТЬ