СКАЧАТЬ
я проводила без него. Большую их часть я посвящала чтению, довольно беспорядочному, следуя советам Сартра и своему настроению. Время от времени я возвращалась в Национальную библиотеку; у Адриенны Монье я брала книги для себя; я записалась в Англо-американскую библиотеку, которую держала Сильвия Баш. Зимой – у своего камелька, летом – на балконе, неумело раскуривая английские сигареты, я пополняла свое образование. Кроме книг, прочитанных с Сартром, я поглощала Уитмена, Блейка, Йейтса, Синга, Шона О’Кейси, всю Вирджинию Вулф, тонны Генри Джеймса, Джорджа Мура, Суинбёрна, Свиннетрона, Ребекку Уэст, Синклера Льюиса, Драйзера, Шервуда Андерсона, все переводы, вышедшие в серии «Фё круазе», и даже на английском, нескончаемый роман Дороти Ричардсон, которая в десяти или двенадцати томах ухитрилась решительно ни о чем не рассказать. Я прочитала Александра Дюма, произведения Непомюсена Лемерсье, Баур-Лормиана, романы Гобино, всего Ретифа де Ла Бретонна, письма Дидро к Софи Воллан, а также Гофмана, Зудермана, Келлермана, Пио Бароха, Панаита Истрати. Сартра интересовала психология мистиков, и я погрузилась в произведения Катерины Эммерих, святой Анджелы из Фолиньо. Мне хотелось познакомиться с Марксом и Энгельсом, и в Национальной библиотеке я принялась за «Капитал». Взялась я за это совсем не так, как следовало; я не делала различия между марксизмом и привычными мне философиями, поэтому мне показалось, что разобраться в этой теории очень легко, а на деле я почти ничего не поняла. Тем не менее теория прибавочной стоимости стала для меня открытием, столь же пронзительным, как картезианское cogito[11], как кантовская критика пространства и времени. От всей души я осуждала эксплуатацию, испытывая огромное удовлетворение от возможности исследовать ее механизм. Мир предстал в новом свете, когда в труде я увидела источник и суть ценностей. Ничто и никогда не заставило меня отринуть эту истину, ни возражения, которые вызвал у меня конец «Капитала», ни та критика, которую я нашла в книгах, ни изощренные доктрины более поздних экономистов.
Чтобы заработать на жизнь, я давала уроки и вела курс латинского языка в лицее Виктора Дюрюи. Я преподавала психологию серьезным и дисциплинированным ученицам коллежа в Нейи: шестой класс застал меня врасплох. Для десятилетних девочек начальные основы латинского языка весьма трудны и суровы; я думала, что смогу смягчить эту суровость улыбками; мои ученицы тоже улыбались; они взбирались на помост, чтобы поближе рассмотреть мои колье, дергали меня за воротничок. Первое время, когда я отправляла их на места, они вели себя более или менее спокойно, но вскоре стали, не умолкая, разговаривать, суетиться. Я пыталась говорить с ними более сурово, метала грозные взгляды, но они продолжали кокетничать и болтать без умолку. Я решила прибегнуть к строгому наказанию и поставила плохую отметку самой непослушной из моих учениц; она бросилась головой вперед к стене с криком: «Отец побьет меня!» Весь класс с упреком подхватил: «Отец побьет ее!» Могла ли я отдать ее в руки
СКАЧАТЬ
11
Cogito (лат.). В философии – акт сознания, представление, мысль, желание и т. п. (Прим. ред.)