Что сказал Бенедикто. Часть 3-4. Татьяна Витальевна Соловьева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ничего, – сказал он. – Как ничего и не было.

      – Вот пусть идет и играет сам, симулянт чертов… – сказал Вебер.

      – Ты давай к Ленцу поезжай, он тебе хорошенько всыплет за меня. А мне нужно окрепнуть – сам говорил. Он уже может ехать, да, фрау Агнес?

      Агнес, приобняв плечи Вебера, вышла с ним, подробно объясняя, что и кому сказать, где и когда ему следует появиться.

      – Работай спокойно, дорогой. Ты такой молодец…

      Сродни детскому утешению, но, когда Агнесс так говорила, все казалось на свете снова не так уж плохо.

* * *

      С отъездом Гейнца и Агнес дни потянулись беспросветной серой чередой, концерты казались буднями. Вебер отсчитывал в уме дни за днями, неделю за неделей. Никто не приезжал, не звонил, кроме Ленца, который не забывал накануне концерта непременно уточнить, все ли у Вебера в порядке, играет ли он завтра, словно хоть раз Вебер его подвел.

      Такого вакуума давно не было. Ночью за органом ему виделся то Абель, то Аланд, то Алькино лицо у окна или сияющие счастьем Анечкины глаза. Все это было где-то далеко. Он знал, что, если хоть раз он позволит себе пренебречь своими обязанностями, все сорвется. Мечты его провести хоть неделю со всеми на даче были надежно погребены графиком из трех-четырех концертов в неделю. Приходилось ехать то в один город, то в другой – и все исключительно в другую сторону.

      Впереди была череда фортепианных концертов Моцарта с оркестром, – почему-то Вебер опасался их больше всего, хоть играть их было одно удовольствие. Слишком много всего стояло за ними.

      – Гейнц сволочь, – сам себе объяснял Вебер, – можно подумать, он там пластом лежит, пусть не играет, но хоть заехать на пару часов – мог?

      Эти сентенции вслух нисколько не утешали.

      – Что-то ты нервничаешь, Рудольф, – перед концертом сказал Ленц, видя, как Вебер мнет руку в руке, стоя у кулис, когда оркестр расселся, и конферансье готовился к выходу.

      – Господин Ленц, Вам никто не звонил из наших?

      – О чем ты думаешь, Вебер? Разве об этом думают, идя на сцену? – Ленц сказал это, почему-то посмеиваясь, и доверительно положил на плечо Веберу руку. – Звонили, Вебер, все хорошо, Гейнц стремительно выздоравливает.

      Ленц засмеялся и пошел на сцену. Объявляли солиста, нужно идти. Вебер толкнулся лопатками от стены. Он знал, что на сцене он сразу успокоится и забудет обо всем, кроме Моцарта в нем ничего не останется.

      Сыграл он так, как ему и хотелось, едва обозначив поклон, хотел поскорее убраться со сцены, но Ленц положил ему на плечо руку, заставил зачем-то остаться. Первое лицо, которое взгляд Вебера выхватил из публики, было сияющее лицо Гейнца, и на руках у него сидел Альберт. Рядом, Веберу словно вернули зрение, он увидел Анечку, Агнес, Анну-Марию, Венцеля, – они все здесь.

      – Это папа, Альберт, точно тебе говорю, это папа, – говорил Гейнц Альке, делая очень значительное лицо.

      – Это папа?

      – Я тебе клянусь, Альберт.

      Вебер засмеялся, потому СКАЧАТЬ