Что сказал Бенедикто. Часть 1. Татьяна Витальевна Соловьева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ равно вскрикнула, словно выстрелили в неё.

      – Что такое? – пробормотал Шульце.

      Влетел маленький Фридеберт и не сказал, а закричал:

      – Папа! Он взял ружье! Он заперся в сарае! Он не открывает! Папа! Он же убил себя!! Папа, он же был хороший!!

      Все двинулись во двор.

      – Вильгельм, немедленно открой! – строго потребовал отец.

      – Что-то случилось? – проговорил Шульце, переводя взгляд с одного на другого.

      – Вильгельм! – повысил голос директор Кох. – Отопри немедленно! Вильгельм! Ты меня слышишь?!

      Судорога, что свела тело Коха еще в гостиной, была началом его агонии.

      Будь тысячу раз проклято его желание что-то понять, и десять тысяч раз его желание кому-нибудь объяснить то, что понял. Ничего, кроме молчания, в этой жизни невозможно. Когда Густав и одноклассники похабно смеялись над ним, он это вынес, потому что он верил родителям, но когда тоже самое при всей семье сказал отец и никто не возразил, тогда наступил конец. Кох возненавидел себя, эту жизнь, этот мозг, всё, что было когда-то им, Вильгельмом Кохом, сыном проходимца.

      О, это была самая страшная его тайна, теперь ее не узнает никто. Кох прекрасно знал этого проходимца, он видел его постоянно во сне, он говорил с ним, но считал его своим сном.

      Они подняли матрас, они выгребли все его тайны и сокровища, но самое главное о нем никто никогда не узнает, оно умрет вместе с ним. Это были не сны, теперь Кох знал это точно. Сном было все остальное – неприятным, пропитанным ложью, сном.

      Это были видения, в них жил человек. Кох теперь точно знал, что это и есть его Отец, его настоящий Отец, его Проходимец. Только с ним Кох мог говорить ночи напролет, показывать самолеты, с ним слушал удивительную мелодию из звуков флейты, которую неумело пытался повторить, когда был в доме один. С ним гулял в небесах, говорил обо всем. Этот человек колдовал формами и линиями, бесконечностями пространств, делая их ясными и простыми – как лента Мёбиуса.

      Лгал ли сам Кох – вопрос, но то, что он жил во лжи, это так. Может, брат и сестры и любили его, ревут под дверью в голос. Мать любила, но, наверное, стыдилась его, потому что он её грех, но за что точно Кох был ей благодарен, так это за ее Проходимца.

      От выстрела Коха только подбросило вверх, вспороло грудь, раскрошило ключицу, вышибло плечо. Курок шел очень туго и ствол немного соскочил. Теперь все не имело значения – кровь хлестала струей, все равно это всё сейчас закончится.

      Дверь вышибли.

      – Что ты наделал, Вильгельм?! – это, заикаясь, шептал Шульце. Отец стоит как в столбняке, Кох отворачивается, он не хочет видеть этого человека.

      – Вильгельм?.. Зачем?..– тихо произносит отец. Кох все-таки смотрит на него.

      – Чтобы… вам… не стыдиться меня… господин директор… Я не вор… и не лжец, но бесспорно… ублюдок… и с этим ничего не поделать.

      Кох рад, что почти беззвучно, но он это сказал.

      – Боже, какая ужасная рана! – кричит Шульце. – Скорее врача! Врача! Ради Бога – врача!!

      – Не СКАЧАТЬ