На дне. Детство. Песня о Буревестнике. Макар Чудра (сборник). Максим Горький

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ никогда уж не увидишь его, помер он, голубчик, не в срок, не в свой час…

      Я был тяжко болен, – только что встал на ноги; во время болезни – я это хорошо помню – отец весело возился со мною, потом он вдруг исчез, и его заменила бабушка, странный человек.

      – Ты откуда пришла? – спросил я ее.

      Она ответила:

      – С верху, из Нижнего, да не пришла, а приехала! По воде-то не ходят, шиш!

      Это было смешно и непонятно: наверху, в доме, жили бородатые, крашеные персияне, а в подвале старый, желтый калмык продавал овчины. По лестнице можно съехать верхом на перилах или, когда упадешь, скатиться кувырком, – это я знал хорошо. И при чем тут вода? Все неверно и забавно спутано.

      – А отчего я шиш?

      – Оттого, что шумишь, – сказала она, тоже смеясь.

      Она говорила ласково, весело, складно. Я с первого же дня подружился с нею, и теперь мне хочется, чтобы она скорее ушла со мною из этой комнаты.

      Меня подавляет мать; ее слезы и вой зажгли во мне новое, тревожное чувство. Я впервые вижу ее такою, – она была всегда строгая, говорила мало; она чистая, гладкая и большая, как лошадь; у нее жесткое тело и страшно сильные руки. А сейчас она вся как-то неприятно вспухла и растрепана, все на ней разорвалось; волосы, лежавшие на голове аккуратно, большою светлой шапкой, рассыпались по голому плечу, упали на лицо, а половина их, заплетенная в косу, болтается, задевая уснувшее отцово лицо. Я уже давно стою в комнате, но она ни разу не взглянула на меня, – причесывает отца и все рычит, захлебываясь слезами.

      В дверь заглядывают черные мужики и солдат-будочник. Он сердито кричит:

      – Скорее убирайте!

      Окно занавешено темной шалью; она вздувается, как парус. Однажды отец катал меня на лодке с парусом. Вдруг ударил гром. Отец засмеялся, крепко сжал меня коленями и крикнул:

      – Ничего, не бойся, Лук!

      Вдруг мать тяжело взметнулась с пола, тотчас снова осела, опрокинулась на спину, разметав волосы по полу; ее слепое, белое лицо посинело, и, оскалив зубы, как отец, она сказала страшным голосом:

      – Дверь затворите. Алексея – вон!

      Оттолкнув меня, бабушка бросилась к двери, закричала:

      – Родимые, не бойтесь, не троньте, уйдите Христа ради! Это – не холера, роды пришли, помилуйте, батюшки!

      Я спрятался в темный угол за сундук и оттуда смотрел, как мать извивается по полу, охая и скрипя зубами, а бабушка, ползая вокруг, говорит ласково и радостно:

      – Во имя отца и сына! Потерпи, Варюша!.. Пресвятая мати божия, заступница.

      Мне страшно; они возятся на полу около отца, задевают его, стонут и кричат, а он неподвижен и точно смеется. Это длилось долго – возня на полу; не однажды мать вставала на ноги и снова падала; бабушка выкатывалась из комнаты, как большой черный мягкий шар; потом вдруг во тьме закричал ребенок.

      – Слава тебе, Господи! – сказала бабушка. – Мальчик!

      И зажгла свечу.

      Я, должно быть, заснул в углу, – ничего не помню больше.

      Второй СКАЧАТЬ