Солнце слепых. Виорэль Михайлович Ломов

Чтение книги онлайн.

      Сестра засмеялась неожиданно легким свободным смехом:

      – Что «ага»? Что «ага»? Женат?

      Федор не ответил, обнял ее руками и прижался лицом к ее ногам. Катя гладила ему волосы и ласково, как ветерок, что-то шептала ему на ухо. Так они просидели до темна.

      – Ну, пойдем, молчун ты мой зеленоглазый! Я рада, что ты такой.

      Она довела его до палаты и строго сказала:

      – Один по лестнице не спускайся, рано еще!

      – Рано еще? – подмигнули ему Шапиро с Петровым и засмеялись.

      – А идите вы! – незлобиво бросил Федор и отвернулся к стене.

      – Откуда Блока знаешь? – спросила она на другой день, на том же самом месте и в то же самое время.

      – Еще из Воронежа. Я учился там. Нравится он мне. Я много его стихов наизусть знаю. Почитать?

      – Лучше ты послушай меня, – Катя прочитала ему «Сольвейг», потом «Незнакомку», потом неизвестные Федору строки – он заворожено слушал. В ее исполнении стихи стали зримыми, плотными, не просто холодноватым синим ритмом, иногда пронизывающим до костей ледяными своими иглами, а готическими замками с башенками и подъемными мостами, наполнились совершенно другим, почти невероятным смыслом, о котором он даже не догадывался.

      – Слушай, – сказал Федор, – я вот так же себя чувствовал, когда в Чехии оказался в одном замке. Замок стоял на горе, из него открывался чудный вид! Место изумительное для обороны. И такой простор, что, казалось, виден мыс Горн. А ведь я тогда чудом остался жив. Казалось бы, какой замок? Какой простор?

      Катя поцеловала Федора в щеку. Федор обнял ее.

      – Пойдем. Спать пора. Завтра дел много, – вздохнула она. – А ты слаб еще. Тебе надо сил набраться. Тебе что Шапиро с Петровым сказали: рано еще!

      – Катя, – Федор в первый раз назвал ее по имени и почувствовал, как в нем все задрожало от возбуждения. – Катя, а ты откуда знаешь столько его стихов? И они у тебя какие-то объемные, как дома с людьми.

      – Ничего особенного. Ты прав: стихи – как дома с людьми. В таком доме всегда уютно, но там нельзя становиться на постой.

      – И лечиться… Нет, ты классно читаешь Блока!

      – Классно! – засмеялась Катя. – Я так классно читаю потому, что я актриса, в театре работала.

      – А как же…

      – Как оказалась в госпитале? Так и оказалась. С труппой ездила, читала-читала стихи по госпиталям да на передовой, пока всех моих бомбой не накрыло. Тогда голос сразу и пропал. Сейчас вот с тобой прорезался вдруг, – она вытерла глаза. – Вот так вот: пела, пела, теперь пляшу. Такая моя жизнь. Наполненная страданиями. Чужие страдания, они все равно чужие. Жизнь лучше всего видна сквозь увеличительное стекло собственных страданий, пусть даже надуманных.

      «Какие же они надуманные», – подумал Федор.

      Шапиро с Петровым на этот раз в один голос поздравили Дерейкина с блестяще выполненной боевой задачей. Федор первый раз в этом году улыбнулся и сказал им:

      – Два СКАЧАТЬ