Набоковская Европа. Евгений Лейзеров
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Набоковская Европа - Евгений Лейзеров страница 11

СКАЧАТЬ все так плоско, так непрочно,

      так плохо сделана луна,

      хотя из Гамбурга нарочно

      она сюда привезена… —

      и то, которое больше всего ее трогало, хотя она как-то не связывала его с памятью молодой женщины, давно умершей, которую Федор в шестнадцать лет любил:

      Однажды мы под вечер оба

      стояли на старом мосту.

      «Скажи мне, – спросил я, – до гроба

      запомнишь – вон ласточку ту?»

      И ты отвечала: «Еще бы!»

      И как мы заплакали оба,

      как вскрикнула жизнь на лету…

      До завтра, навеки, до гроба, —

      однажды на старом мосту…

      Но было уже поздно, многие продвигались к выходу, какая-то дама одевалась спиной к эстраде, ему аплодировали жидко…

      Чернышевская (вставая с места и обращаясь к Елизавете Павловне):

      Можно вас поцеловать?

      Чернышевская трогательно целует Елизавету Павловну в щечку.

      Занавес опускается, на сцене остается Федор.

      Ат:

      Федор Константинович с тяжелым отвращением думал о стихах, по сей день им написанных, о словах-щелях, об утечке поэзии, и в то же время с какой-то радостной, гордой энергией, со страстным нетерпением уже искал создания чего-то нового, еще неизвестного, настоящего, полностью отвечающего дару, который он как бремя чувствовал в себе.

      На сцену выходит Елизавета Павловна. Вместе с Федором (на экране изображение берлинского вокзала 20-х годов 20-го века) она ждет прибытия парижского скорого поезда.

      Елизавета Павловна (весело, на прощание):

      Хочу тебе кое-что предложить. У меня осталось около семидесяти марок, они мне совершенно не нужны, а тебе необходимо лучше питаться, не могу видеть, какой ты худенький. На, возьми.

      Федор:

      С удовольствием.

      Занавес

      Акт шестой

      Пушкин

      Обстановка комнаты Федора (из первого акта).

      Ат:

      Задумчивый, рассеянный, смутно мучимый мыслью, что матери он как бы не сказал самого главного, Федор Константинович вернулся к себе, разулся, отломил с обрывком серебра угол плитки, придвинул к себе раскрытую на диване книгу…

      На экране появляется портрет Пушкина.

      раньше, в юности, пропускал некоторые страницы, – «Анджелло», «Путешествие в Арзрум», – но последнее время именно в них находил особенное наслаждение: только что попались слова: «Граница имела для меня что-то таинственное; с детских лет путешествия были моей любимой мечтой», как вдруг его что-то сильно и сладко кольнуло. Еще не понимая, он отложил книгу и слепыми пальцами полез в картонку с набитыми папиросами. «Жатва струилась, ожидая СКАЧАТЬ