Последняя ночь последнего царя. Эдвард Радзинский

Чтение книги онлайн.

      МУЖЧИНА. Ну вот – узнал.

      ЮРОВСКИЙ. Я тебя сразу узнал. Да ты это понял.

      МАРАТОВ. Она была совсем пустая, как тогда – двадцать лет назад, когда ты меня туда привел – впервые. Только теперь в пустой комнате стояли два стула – посредине.

      ЮРОВСКИЙ. Да, после твоего отъезда, твоего бегства для паренька и для нее два стула поставил.

      МАРАТОВ. И на всех стенах россыпи пулевых отверстий

      ЮРОВСКИЙ. Метались они по комнате.

      МАРАТОВ. И в коричневом полу выбоины…

      ЮРОВСКИЙ. Докалывали!

      МАРАТОВ. И у самого пола на обоях пятна, пятна…

      ЮРОВСКИЙ. От замытой царской крови. Лужи были крови.

      МАРАТОВ. А все остальное было, как тогда…Когда ты меня туда привел перед… Как тогда там была тишина и странный покой. Правда, тогда эту тишину подчеркивал стук его шагов на втором этаже. Он все ходил там наверху в их комнатах.

      ЮРОВСКИЙ. Точно, была у него привычка мерить комнату гвардейским шагом. Часами ходит, ходит и о чем-то думает. МАРАТОВ. Вот в той подвальной комнате в июле 20 года я и увидел их в первый раз.

      ЮРОВСКИЙ. Кого?

      МАРАТОВ. Старую парочку. Пришли и сели на эти стулья. Нет-нет, я, конечно, понимал, что это все кажется, но сидят, сидят… В комнате, где вы их расстреляли. (Шепчет) И сейчас сидят у самой стены.

      ЮРОВСКИЙ. Укол! Укол! Больно! Сестра!

      МАРАТОВ. Совет: не зови сестру! Я ведь не сказал главное: когда сестра придет – укол будет последним.

      ЮРОВСКИЙ. Ты что?

      МАРАТОВ. Ты не удивляйся. Французский революционер, казненный собственной революцией, прокричал ее закон «Революция, как бог Сатурн непременно пожирает собственных детей! Ты – темный, полуграмотный, ты этого не знал. Но мы, образованные, знали. И почему-то верили, что нам закон не писан. И только сейчас поняли – те, кого расстреляли тогда в июле в той подвальной комнате, обозначили начало. Начало Эры Крови… И вся наша История далее – Россия, кровью умытая. (Смешок)

      И сегодня в этой эре твою дату проставят…

      ЮРОВСКИЙ. Когда?

      МАРАТОВ. Молодец, не сомневаешься. Умрешь на рассвете. С великой милостью к тебе. Ты ведь персонаж исторический: цареубийца. Слишком мало вас осталось, исторических персонажей, нашей горькой Революции. Потому не станешь врагом народа. В некрологе напишут: друг народа, цареубийца умер от сердечного приступа.

      Молчание.

      Как обычно в шесть утра придет сестра, и получишь последний укол. Вместо пинка под зад – укол в зад. Конец героя.

      ЮРОВСКИЙ. Откуда знаешь?

      МАРАТОВ. Сестра с чекистом балуется. Я к ней за снотворным пришел, а они – на кушетке… Ну, дело молодое. И в перерывах эту новость про тебя обсуждают. Они при мне не церемонятся. Я ж ненормальный. Пока баловались – таблетки у нее и спер.

      ЮРОВСКИЙ. Какие таблетки?

      МАРАТОВ. То есть как это, какие?! Для тебя – от боли.

СКАЧАТЬ