Не прощаюсь (с иллюстрациями). Борис Акунин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Это ты меня извиняй за жеребятину.

      И предмет дискуссии, и ее тон показались Фандорину удивительными, однако времени терять не следовало.

      – Послушайте….товарищи, – споткнулся он на все еще непривычном обращении. – Тут пару минут назад вошел такой в черной шляпе и черном плаще, бородатый… Мне бы с ним поговорить.

      Матрос оглянулся без интереса:

      – «Товарищи» у большевиков, а у нас все братья – которые не сестры. Был какой-то, прошел мимо. Кто – не видал. Кажись, туда протопал.

      Махнул в сторону коридора и отвернулся – спорить дальше.

      – Спасибо….брат, – поблагодарил Эраст Петрович и заковылял в указанном направлении, внимательно осматриваясь.

      Он был несколько озадачен. Логово разбойной анархии выглядело не так, как ожидалось. Никаких безобразий не происходит, люди трезвые, пол не заплеванный, бутылок нигде не валяется. Странно.

      С обеих сторон коридора чернели кожаные двери. Объект мог войти в любую из них, а мог пройти дальше, к видневшейся вдали лестнице. Встретить бы кого-нибудь такого же вежливого, как те трое, да спросить, что за «Гарибальди» и где его искать.

      Одна из дверей открылась, вышел мужчина в одной белой рубашке, с раскрытым воротом, хотя дом был нетопленый и по коридору гулял холодный сквозняк.

      Жест, которым мужчина вытер нос, был Фандорину знаком: так делает бывалый кокаинист сразу после «заправки».

      Вот это по-анархистски, подумал Эраст Петрович, а то «братья», «сестры», «не время для любви». Про расстегнутую рубашку тоже понятно – от крепкого порошка кидает в жар.

      – С легким нюхом! – обратился к кокаинисту Фандорин с обычным для подобной публики приветствием.

      Ответ прозвучал неожиданно.

      – Ба, господин драматург! – сказал звучный голос. – Как вас… Фандорин? Давненько не показывались.

      Мужчина убрал руку от лица, и оно оказалось смутно знакомым. Через секунду из памяти выплыло и имя из прежней театрально-синематографической жизни – в этой среде Эраст Петрович просуществовал три предвоенных года, до самой бакинской неприятности.

      Актер Громов-Невский – вот кто это был. Дарования среднего, в первоклассные труппы его не брали – считалось, что он переигрывает, пережимает с эффектами, но охотно приглашали в гастрольные антрепризы на роли героев-любовников. Был он фактурный, зычный, для провинции в самый раз.

      Актер-анархист Мамонт Дальский

      Играя желваками (кокаин сводит челюсти), Громов крепко пожал Фандорину руку. Глаза с расширившимися зрачками светились неестественной энергией.

      – Куда вы пропали?

      – Был болен.

      – Вижу. С палкой ходите. Постарели.

      Но расспрашивать Громову было неинтересно, в таком состоянии хочется говорить самому. По правде сказать, актер тоже не помолодел. Физиономия помялась и слегка обвисла, щеки пожелтели.

      – Жалко, вас не было. Как я блистал в прошлом СКАЧАТЬ