Было весело в деревне…. Надежда Осипова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как говаривала Марья Ширшачиха, директора менялись сезонно, – зима, лето, осень, весна, либо поквартально, как карта ляжет. Всё зависело от погодных условий. Не успевали сельчане запомнить имя директора, а его уже снимало с работы верхнее районное начальство, как не справившегося либо с посевной, либо с уборочной, причина находилась всегда. Новый директор сел в кресло неделю назад, и так скоро терять не согретое ещё место из-за сомнительного, на его взгляд, списания здоровой рабочей лошади не хотел, поэтому вник в мельчайшие подробности лошадиной истории. Представленным бумагам не поверил, и потому возымел желание съездить на конюшню, чтобы самолично познакомиться с Анархией. Он попросил бригадира запрячь кобылу у него на глазах. Двое конюхов хомут на шею Анархии кое-как продёрнули, седёлку на спину тоже как-то накинули, но набросить на лошадиный зад шлею уже не смогли. Лошадь поначалу лягалась, кусалась, вставала на дыбы, а потом, когда обыденная колготня ей поднадоела, разметав упряжь и конюхов по скотному двору, ускакала на волю. Потрясенный директор, выпутавшись из прилетевшей на него конской сбруи, от пережитой жути смог выдохнуть только одно слово:

      – Списать.

      Когда Яков Григорьевич прознал, что его Анархию скоро свезут на скотобойню, то сразу побежал по начальству с просьбой о продаже. Лошадиная история повторилась, Дураков Яков проделал тот же путь по списанию лошади, как бригадир и управляющий, но в обратном направлении. Все мелкие и крупные начальники только разводили руками, мол, поздно уж, дело решённое. Оставался только директор совхоза. Тот оказался всё же человеком хорошим и, несмотря на происшествие с лошадиной сбруей, Якову уступил, наложив резолюцию в углу заявления: «Продать бывшему конюху Дуракову Я. Г. по цене мяса за многолетний труд». Марья Ширшачиха наложила сверх директорской свою устную резолюцию: «Сбагрили норовистую лошадь старому дураку Якову, потому что тот три дня на пузе перед новым директором елозил. И отвязаться от неё решили всего лишь потому, что с лошадью не стало сил мучиться, а до города доставить такую упористую скотину неисполнимо, да и во всём Дураково приколоть её на мясо никто из мужиков тоже не рискнул бы – она сама кого хошь первой укокошит».

      Так или иначе, но только Яков Григорьевич, стремглав заплатив в совхозную кассу деньги, столь же быстро обменял квитанцию с подписанным заявлением на лошадь с уздечкой. Обе стороны с великой радостью произвели обмен, как говорится, из рук в руки. В Дураково Якову Григорьевичу завидовать не стали, но отнеслись с пониманием, что жить спокойно на пенсии без привычных многолетних мучений с проклятущей Анархией, по деревенскому мнению, ему было шибко скучно.

      Глуховатая Степанида Мироновна, жена Якова Григорьевича, сразу переименовала Анархию в Холеру, и в собственный двор из дому выходила теперь существенно реже и только с молитвой. Анархия в первый же день на новом месте произвела, по выражению Степаниды Мироновны, «перетрубацию». СКАЧАТЬ