Слова и жесты. Денис Епифанцев

Чтение книги онлайн.

      – Восьмидесятых.

      Я посмотрел на него, возникла пауза, и мне кажется, я понял, что он хочет сказать.

      – Понимаешь, я у него спросил, почему ваш новый альбом так звучит, вот откуда этот звук в стиле восьмидесятых, то есть я-то думал, что это такой концептуальный ход, а он мне говорит, что это актуально. Я говорю: «В смысле, это дань моде?» «Какой моде?» – говорит он. Я говорю: «Ну вот сейчас все кругом в восьмидесятых, одеваются в стиле восьмидесятых, разговаривают, кино снимают, эта дискотека с этими оплывшими кумирами забытыми, которые в эту страну приезжают, и тут их помнят и любят, а там они на автобусах за пенсионным пособием добираются через весь город к назначенному им мелким чиновником часу, в телевизоре этот вечный новый тысяча девятьсот восемьдесят второй год. И так далее». А он вот тут как раз и говорит, что типа всегда хотел писать актуальную музыку. И меня, знаешь, тут накрыло. То есть я как бы увидел масштабы происходящего, то есть вот с высоты птичьего полета. Это, вот как объяснить, понимаешь, представь себе пространство, в котором даже самый какой ни на есть альтернативный музыкант, который всю жизнь был независимым и никогда ни под кого не прогибался, когда даже он считает, что, чтобы быть актуальным, надо копаться во всяком старье. И все, что он может как музыкант сказать – это процитировать какое-нибудь говно. И это естественно. Люди это обсуждают на полном серьезе, статьи пишут, аналитику. Кто-то хвалит, кто аргументированно ругает. Вот представь себе вот это пространство. Оно окружает тебя со всех сторон – все лучшее в прошлом. Никому даже в голову не приходит, что восьмидесятые не могут быть актуальными. Как это вообще возможно? Как может быть будущее в прошлом? Настоящее – в тридцати годах езды назад? Я бы даже понял, если бы он сказал «деньги». Хорошо. Это я могу понять. Революция – шлюха, я предпочитаю деньги. В конце концов, вот этот цинизм, эта прагматичность, она тоже может быть авангардом. Но вот это. Это какой-то глобальный знак. Молния в дерево. То есть, я думал, это в одежде и музыке. Это игра. Это прикол. Это пощечина общественному вкусу. Вот вам восьмидесятые – жирные и вонючие. Жрите. А это в голове. Я думал, это прикол, а это серьезно. Этот весь застой и эта культура пищеварительная.