Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).. Петр Черкасов

Чтение книги онлайн.

      Министр заверил французского дипломата, что всегда «с симпатией относился к Франции и считает крайне желательным заключение союза между двумя странами»[113].

      «Пока еще не очень ясно, какой будет эта новая политика, – резюмировал Боден в депеше Валевскому свои беседы с Горчаковым. – Я надеюсь разобраться в этом, но уже сейчас понятно, что Россия будет склонна к менее активному вмешательству во внешние дела»[114].

      Судя по последующему развитию событий, информация, сообщенная Боденом, соответствовала действительным настроениям и намерениям нового министра иностранных дел России. Горчаков был вполне искренним с французским дипломатом. Кстати, с момента возвращения в Петербург 10 июля министр начал делами подтверждать свое расположение к Франции.

      Уже на следующий день Боден, как временный поверенный, был аккредитован при министре иностранных дел. Его статус не предполагал официальной высочайшей аудиенции, но Александр II, по совету князя Горчакова, пренебрег протоколом и принял Бодена в Зимнем дворце, чем засвидетельствовал особое отношение к представителю императора французов, пусть даже этот представитель был и в скромном секретарском чине.

      С этого момента временный поверенный в делах Франции официально приступил к исполнению своих обязанностей при петербургском дворе. Его первоочередной задачей станет подготовка к прибытию в Россию посла Франции. Но за всеми этими, по большей части техническими, заботами Боден находил время и для глубокого изучения предреформенной России, пытаясь понять направление действий императора Александра и его новой правительственной команды. Его депеши и памятные записки, направлявшиеся в Париж, в целом отличались достаточно объективным взглядом на события, разворачивавшиеся в России в преддверии Великих реформ[115].

      Заверения Горчакова о расположенности к тесному сближению с Францией были совершенно искренними. Они находят подтверждение как в его последующей политике, о чем еще будет сказано, так и в закрытых докладах, адресованных императору. Горчаков был убежден, что в сложившейся после войны международной обстановке для России наиболее предпочтителен союз именно с Францией. «Расположенные на двух концах Европейского континента, две страны нигде не соприкасались, их интересы нигде не сталкивались. Объединившись, они обрели бы возможность оказывать влияние на Центральную и Южную Европу Очевидным свидетельством действенности подобного союза служил бы постоянный страх, который он внушал бы другим правительствам, полагал Горчаков и ссылался на тот факт, что в течение почти века именно опасение сближения России с Францией оказывало сдерживающее влияние на всю европейскую политику», – отмечает современный исследователь горчаковской дипломатии О.В. Серова[116].

      Этот вывод подтверждается многими документами, вышедшими из-под пера самого Горчакова. СКАЧАТЬ