Темное дело. Т. 2. Николай Вагнер

Чтение книги онлайн.

      – Нет ли, брат, стаканчика кахетинского? Такая анафемская жара. Всё горло скипелось.

      И я дал ему кахетинского.

      VII.

      Через час мы отправились с ним к Серафиме. Он немножко навеселе, я – смущённый и печальный.

      Но всё это смущение и печаль сразу рассеялись при встрече с нею! Солнце светило так радостно, и всё лицо её сияло таким довольством, счастьем, любовью; оно было так молодо, свежо, симпатично, что мне показалось в эту минуту, что я действительно люблю её и только одну её.

      Она поминутно смеялась и предмет насмешек её был Пьер Серьчуков. Она взглядывала на меня с игривым кокетством и доверчивостью, а Пьер Серьчуков уселся с ногами на оттоманку, в темный угол и бурчал оттуда ленивым, сонным голосом, точно шмель из своей норы.

      Но голос его становился глуше, отрывочнее и вдруг он замолк и испустил такой откровенный храп, что она захохотала, но захохотала вполголоса, зажав рот платком.

      Затем она тоже, быстро вскочив с дивана, села подле меня, обняла и, шумя шелковым платьем, поцеловала меня таким долгим, восторженным поцелуем, что я чувствовал, как вся кровь во мне опять закипела.

      – Пойдем гулять… – шепнула она мне, чуть слышно, разглаживая мои волосы и тяжело дыша.

      – Теперь жарко… устанешь.

      – Н-н-нет!.. Хочешь, я велю оседлать лошадей… Поедем верхами… Прокатимся… Я прошу тебя!.. Милый!!..

      Я согласился и она побежала распорядиться.

      Через полчаса мы отправились. Я на своем караковом, она на небольшой, вороной лошадке.

      Пьера Серчукова мы оставили мирно спать, на том месте, где он заснул. Она не велела будить его…

      Она прекрасно управляла лошадью и длинная синяя амазонка очень ловко сидела на её небольшой стройной фигурке.

      Мы ехали рысью – но она торопила лошадь и поминутно поднимала её в галоп.

      – Мы доедем до того леса и там отдохнем, – говорила она, указывая на небольшой буковый лесок на холме Джаным-Хакой.

      Минут через двадцать мы доехали до этой рощицы, в которой чувствовалась прохлада, или по крайней мере было сноснее от окружающего зноя. Я привязал лошадей к дереву, мы сделали несколько шагов и сели около небольшого ручейка – в тени широколистных буков и кустов кизильника.

      Кругом везде была зелень и тени – мягкие, покойные тени… Птички тихо чирикали, ручеек тихо журчал…

      Мой смущающий, внутренний голос замолк. Я был счастлив… Я забыл мою дорогую Лену. «Без дум, без сожаления», я наслаждался настоящим…

      Да может быть наслаждение тогда только и может быть полно, когда к нему не примешиваются никакие думы и раздумья…

      Внутренний жар остывал, но снаружи воздух становился душнее… Солнце поднялось высоко и неумолимое накаливание его лучей чувствовалось даже в нашем тенистом приюте.

      Мы сидели молча, обнявшись. Она как будто дремала, прислонясь к моей груди.

      – Серафима! – СКАЧАТЬ