Красная книга улицы Мира. Повести и рассказы. Константин Зарубин

Чтение книги онлайн.

      Спустившись на землю, Олеська пошла обратно коротким путём, по железной дороге. Теперь ей было всё равно, засекут ли её с крыльца бани. Она несла улики с собой. Можно было, конечно, отмыть самую заметную грязь у колонки подальше от дома и гулять, пока не высохнут ботинки. Но колготки и платье заштопать было нечем.

      У переезда она свернула на улицу Горняков, дошла до поворота на Павлика Морозова, свернула, дошла до Девятого мая, остановилась. Подумав, свернула на Девятого мая. Дошла до Авдеевых.

      У них, кроме Димки Авдеева, который в техникуме учился, была Светка. На два года старше нас, Викина ровесница, горделиво курносая, с шикарной рыжей косой. Я, когда её видел, всегда бывал ошарашен, как смертный, подглядевший купанье богини Афины, и завидовал Олеське – она хоть и была влюблена в Светку не меньше моего, но могла с ней общаться непринуждённо, потому что Викина сестра. Светка ей даже свои альбомы для рисования показывала с пояснениями. Она в художку ходила.

      – Здрасте, а Света дома? – крикнула Олеська с обочины.

      – Нету её, – ответила Светкин папа, чинивший забор. – Ушла куда-то к девчонкам.

      Олеська развернулась и зашагала обратно. Ну, само собой, Светки дома не было. Само собой, она у Гельки на огороде или вообще в новый район уехала на весь день, к девчонкам из художки. Олеська вернулась на Павлика Морозова, пошла дальше, пересекла безымянный переулок с трансформаторной будкой и сараями, дошла до улицы Мира. Свернула в сторону дома.

      На улице Мира Олеську начало трясти. С ней это часто бывало в таких случаях. До улицы Мира порка ещё как будто маячила в будущем, не совсем ясном и потому не совсем страшном, и только после поворота она переезжала на ступеньку вниз, в настоящее, которое уже вовсю происходило у Олеськи в голове.

      Она пошла по улице Мира, немного ускорив шаг, потому что оттянуть настоящее было всё равно невозможно. По дороге попадались девчонки и мальчишки, пешком и на великах, в том числе я и Гришка Тимохин из квартиры между нашей и Олеськиной. Олеська шла, вцепившись в лямки портфеля. Не останавливалась, ни с кем не разговаривала. Бросила нам с Гришкой, не глядя в нашу сторону, что ей надо домой. У колонки возле дома стояла тётя Галя Тимохина, набирала воду в железные вёдра, – Олеська на неё тоже не посмотрела. «Здрастьтётьгаль» – и шмыг по мосткам вдоль забора, пока тётя Галя не принялась задавать вопросы («Олесь, у вас что, школа в субботу?», «Олесь, это кто тебя, не мальчишки наши?»). Олеська знала, что разревётся, если начнёт с кем-нибудь говорить, особенно из взрослых, и тогда ей влетит вдвойне – ещё и за то, что «несчастненькую из себя корчит перед людьми».

      Перед тем, как зайти в дом, она сбегала в сортир, чтобы не описаться, когда начнётся. Затем разулась на крыльцах, поставила сырые ботинки на солнышке с краю. Прислушалась. Дома гремела Спартакиада по второй программе. Значит, папа точно не ушёл в баню и не выпил пока. Это было хорошо и плохо одновременно. Когда СКАЧАТЬ