Обжигающие вёрсты. Том 1. Роман-биография в двух томах. Геннадий Мурзин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Два слова о призе. Этот калач пекла сама учительница из ржаной муки, напополам с отрубями, выделенной по такому случаю колхозом. Это был необыкновенный калач! И имел запоминающийся вкус. Хотя бы тем, что испечен был из совершенно несоленого теста. Это потом узнаю, что такое соль в 1949-м. Ее, соли, не оказалось ни в колхозе, ни у самой Анны Ивановны. Соль была еще большим дефицитом, чем ржаная мука.

      Съели призовой калач мы всем классом…

      …Поезд, лязгнув буферами несколько раз, затормозил и остановился. В окно вижу, что от паровоза дым, смешанный с паром, клубами вьется по перрону какой-то большой станции. Слышу разговор, из которого узнаю, что поезд будет стоять больше часа. Велик соблазн спуститься вниз, выйти на перрон, прогуляться вместе с другими. Можно было бы и картошечки горяченькой немного купить, малость побаловаться. Все-таки больше суток еду, а еще совсем не потратился. Но – нет-нет, нельзя! Уж очень опасно попадаться на глаза тем, у которых фуражки с малиновым околышем.

      Лежу и, прикрыв глаза, думаю, думаю, думаю.

      И вовсе не «заяц»

      …Лежу по-прежнему на своей багажной полке. Внизу – не продохнуть. Люди сидят плечом к плечу. Одна из молодых женщин, ехавшая с маленьким ребенком, собирается кушать. Она раскладывает на столике немудреную еду: огурцы (ах, какой запах!), несколько вареных яиц, краюшку ржаного хлеба, лук-перо, соль. Она обстоятельно начинает жевать, а у меня слюнки текут. Сглатываю, но, видимо, слишком шумно.

      Женщина приподнимается со своего места и пытается заглянуть на мою полку.

      – Мальчик, а, мальчик, – это она ко мне обращается, – поесть, наверное, хочется? Спускайся.

      Высовываю свою взлохмаченную голову из-за сумок.

      – Спасибо, тетенька… Я… сытый…

      – Сытый? – переспрашивает недоверчиво она. – С чего? Сколько едем, а ты ни разу не спустился. Не стесняйся, мальчик, давай сюда.

      – Нет, тетенька. – Подавляя огромное желание, отвечаю ей. – Я, тетенька, сытый… правда-правда.

      Женщина догадывается:

      – А, понятно, боишься. Ты, что ли, «заяц»?

      – Тетенька, почему «заяц»? Что такое «заяц»?

      Она охотно поясняет:

      – Так на железной дороге безбилетников называют.

      Искренне обижен подобным обвинением.

      – Безбилетник?! Я?! Что вы говорите, тетенька!

      – Нет разве?

      – Нет! – Гордо заявляю сверху, потом достаю из карманов штанов слегка помятый билет, показываю ей. – Вот!

      Женщина качает головой, улыбается.

      – А что тогда прячешься? Кого боишься?

      – Прячусь? Я? Боюсь? Ну, что вы такое говорите! И ничего я не боюсь. Просто: мне здесь нравится; никто не толкается и вообще.

      – Может, все же спустишься, поешь? А?

      Отрицательно мотаю головой.

      – Ну, как знаешь.

      Женщина садится и продолжает СКАЧАТЬ