Миражи в Лялином переулке. Елена Янге

Чтение книги онлайн.

      – Это не лицей, а дурдом какой-то.

      – Маргарита Владимировна-а-а! – слышу я опять густой баритон. – Всё тип-топ?

      – Тип-топ, – говорю я и улыбаюсь высокому парню, стоящему прямо предо мной. – Я уже с вами. Спасибо, Петя.

      – Мои мысли – мои скакуны, – громко говорит Петя.

      – Это цитата?

      – Строчка из песни Газманова, – кричит Пуся.

      Её пухлые щёчки дёргаются, и две ямочки на щеках весело подпрыгивают.

      – Хорошая строчка. «Мои мысли – мои скакуны». Это как раз про меня.

      Ребята смеются, начинают разговорчики-междусобойчики и на время обо мне забывают.

      – Пожалуй, начнём, – говорю я.

      Ребята замолкают. Я делаю паузу и иду между рядами. Опытные учителя, как и хорошие актёры, умеют делать долгие паузы. После таких пауз, как правило, внимание детей собирается в нужный фокус.

      – Начнём с того, что коротко вспомним о судьбе главных героев воображаемого сочинения.

      Я останавливаюсь у доски и, вытянувшись в струнку, становлюсь будто бы выше ростом. Мои ноги, в туфлях на высоком каблуке, напрягаются, и я чувствую себя скаковой лошадью, стоящей в ожидании выстрела стартёра.

      – Пожалуй, начну, – раздаётся голос Саши Гламурова.

      – Поехали, – отвечаю я и отхожу к двери.

      Стоять сейчас рядом с Шуриком значит нарушить правила игры. Теперь центром внимания должен быть только он. Откинув назад длинные волосы, Шурик гасит улыбку, обычно не сходящую с его лица, и начинает:

      – Надо сказать, судьба героев рассматриваемых произведений не вызывает ни малейшего желания ёрничать или шутить. Более того, перечитывая Шолохова и Солженицына, я ловил себя на мысли, что жизни Соколова, Шухова, Матрёны во многом похожи. Лишения, страдания, потери, борьба за выживание. Какие чувства могут возникнуть у нормального человека, следящего за их судьбой? По-моему, очевидно – щемящая грусть и жалость. Возьмём, например, судьбу Андрея Соколова. Русский мужик. Добрый и порядочный. Всю жизнь трудился не покладая рук. И что дальше? А дальше война. Сначала погибает его семья. Затем плен, далее гибель последнего остававшегося в живых сына. Кажется, после таких ударов не встать, а если и встанешь, то или ожесточишься, или сопьёшься.

      – Это бывает чаще всего, – тихо заметила я.

      – И их можно понять, – горячо продолжает Шурик. – Война войной, но именно ты потерял всё. Как жить? Ради кого? Ведь, согласитесь, это не праздные вопросы. В жизни любого человека должен быть смысл.

      Шурик обвёл класс горящими глазами и замолчал. Все ждали продолжения. На лицах ребят я видела не равнодушие, не мысль, что Шурик старается за отметку, а настоящее человеческое понимание. Каждый примеривал ситуацию на себя.

      «Молодец, зацепил», – подумала я.

      Шурик подошёл к доске и взял мел. Нарисовал кружок, затем палочку, ещё одну… Ребята следили за прыгающей рукой, в их глазах появился знакомый СКАЧАТЬ