Розмысл царя Иоанна Грозного. Константин Шильдкрет

Чтение книги онлайн.

      «Уж не отказчик ли?» – испугался Выводков и юркнул в сарайчик.

      В полумраке он разглядел охапку соломы и на ней серую тень девушки.

      – Занедужилось нешто?

      Тень заколебалась, поднялась на локте и удивленно уставилась на вошедшего.

      Васька приоткрыл шире дверь и шагнул в глубину. На него, не мигая, глядели глубокие сапфировые глаза.

      – Аз – не лих человек. Лежи, коль недужится.

      Она едва кивнула и смежила веки. От ресниц двумя трепещущими венчиками легли на подглазицах прозрачные стрелочки.

      – Испить бы!..

      И потянулась исхудалой, полудетской рукой к глиняному ковшику.

      Бобыль подхватил ковшик, поддержал голову девушки и не передохнул до тех пор, пока вся вода не была выпита.

      – Занедужила?

      – Вся-то поизвелась.

      Мягким дыханием ветерка прошелестел ее слабый голос, порождая в груди непонятную тревогу и жалость.

      Чтобы чем-либо проявить сочувствие, он неловко взбил слежавшуюся солому, спешно забегал по сарайчику, сгребая ногами сор и поднимая тучи удушливой пыли; потом, с медвежьей ухваткой, повернул девушку на бок и ухнул рядом на подгнившую чурку.

      – Так-то вольготнее будет, – разодрал он в широкой улыбке рот.

      Больная благодарно коснулась плечом его колена и чуть приоткрыла сухие губы.

      – Отказчик доставил?

      Выводков, стараясь изо всех сил не причинить боли девушке, осторожно провел тяжелой ладонью по ее матовой щеке.

      – Точно листок рябины по осени… алый и жалостный…

      Она не поняла и передернула покатыми плечиками.

      – Про кой ты листок?

      – Про губы твои. А замест зубов – иней на елочке.

      Лицо больной стыдливо зарделось.

      Васька виновато потупился и, чтобы перевести разговор, торопливо шепнул:

      – Сам пришел… без отказчика. А ты давно маешься?

      – С Васильева дня. Думка была – не одюжу.

      Помолчав, она робко спросила:

      – Далече путь у тебя?

      Бобыль скривил губы.

      – Далече.

      Он горько улыбнулся и двумя пальцами пощипал русый пушок едва пробивающейся бородки.

      – А по правде ежели – сам не ведаю, где тому пути край.

      И, устремив опечаленный взгляд в пространство, процедил сквозь зубы:

      – Земли, доподлинно, многое множество, а жить негде одинокому человеку.

      Больная недовольно поморщилась.

      – Грех. Каждому творению свое место положено. Каково бы и кречету быть, ежели бы дичина вся извелась? Да и падаль на то Богом сотворена, чтобы было ворону что поклевать.

      Волчьими искорками вспыхнули раздавшиеся зрачки бобыля. Забываясь, он шлепнул изо всех сил ладонью по спине девушки.

СКАЧАТЬ