Седина. Андрей Сергеевич Терехов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ х сигарет "Пэлл Мэлл"; после того, как я поужинаю и высплюсь под тихий дождик за окном… после всего это я пойму, что ни разу в жизни не видел Богдану, но знаю ее, как эту закольцованную осень снаружи.

      Я вспомню, как сверху доносится по утрам шум воды и гремит посуда, как за потолком кухни гудит закипающий чайник а в комнате болтает сам с собой телевизор. И там же – совсем редко – ухает басовыми соло альбом Анны Ребер 1972 года. Я не поклонник Анны: просто запомнил слова и по ним нашел записи в интернете.

      Весь день и следующий, и еще один мне будут вспоминаться эти мелочи. Шорох ботинок на лестнице, двери лифта, которые, открываясь, так сочно, громко лязгают; запах духов, что повис невидимой дымкой в холле; бряцанье ключей и то, как они скрежещут в замке этажом выше; и снова, снова, снова – "Туманный понедельник" Анны Ребер.

      Мне станут вспоминаться эти мелочи, и самое трудное окажется понять, что из них относится к Богдане, а что – к остальным жильцам дома. Естественно, я невольно отдам пропавшей девушке пальму первенства. Нечто вроде подаяния, только в другой, параллельной вселенной, где валютой служат не деньги, а фрагменты нас – звуки, образы, запахи.

      Когда я вернусь в очередной раз домой – недели полторы спустя после исчезновения Богданы, – то вдруг пойму, как скучаю по всем крохам ее жизни. Собственная квартира покажется мне до того унылой и серой, что я спущусь к консьержу и попрошу ключи:

      – Я дал Богдане послушать одну пластинку, но она не моя. Понимаете? Надо уже вернуть.

      – Конечно, Вить! – ответит Кирилл Михайлович и приветливо улыбнется уголками глаз. – Конечно, сейчас. Только ты там ничего особо не трогай, а то ведь полиция и… Да, сам знаешь, – помолчит пару секунд и продолжит. – Я и не думал, что вы знакомы.

      – Да, – кивну я, – немного: чашка чая, музыка. Богдана такая… уютная.

      Маленькая ложь ради глотка чужой жизни. Мы никогда не пересекались.

      Михалыч слегка нахмурится.

      – Уютная? Ты, наверное, в нее влюблен?

      – Нет! Нет! Что вы! Нет, только она мне казалась уютной. Вот и все.

      – Да? Да, наверное, – мужчина посмотрит вверх и почешет шею. – Хотя мне она всегда казалась немного растерянной. Или потерянной?

      Любопытно: часто ли мы говорим о людях, что они растерянны? Вот спрашивает вас некто о подруге:

      – Как тебе она?

      А вы в ответ:

      – Растерянная.

      Нет, странно звучит. Скорее мы скажем:

      – Красивая. Немного с придурью, но красивая.

      Или:

      – Веселая. И стрижка неплохая.

      А может:

      – Ну и высокая она!

      Но потерянная?

      В квартире Богданы меня встретит тот затхлый аромат, который обычно замечаешь весной в загородных коттеджах. Запах пыли и покинутых комнат, распятых на вешалках платьев с нафталином и плесневелого сыра в холодильнике. Квинтэссенция замкнутости в себе.

      Я открою окно, и внутрь хлынет поздняя осень. Там, снаружи, она красит дни в цвет мокрого асфальта и желто-алых листьев. В непроглядную хмарь дождливого неба, которое иногда будто подсвечивается и становится жгуче, невозможно синее, точно крылышки зимородка, и словно бы улыбается нам на прощание.

      Зачем я пришел? Кровать заправлена, вымыта посуда. На столах и полках небольшой слой пыли – такой бывает, если пару недель не убираться. Обои в светло-розовые, пастельные цветочки, как и одеяло, и покрывало, и простынка с наволочкой. Богдана? Ты любила такой оттенок?

      Я загляну в шкаф: пара вечерних платьев, черное и желтое, одно с лямочками, другое – короткое платье-топ. Кучка джинсов разной степени потертости и синеватости. Футболки, майки, нижнее белье. Ничего особенного. На верхней полке – чемодан с зимними вещами. Каждая завернута в экоэтиленовый пакет с упаковкой лавандового мыла внутри. Мне очень приглянется зелено-серый шарф, колючий, будто ежик, но удивительно теплый – можно подумать, ты недавно пришла с работы и сняла.

      Богдана, ты где-нибудь работала?

      Настанет пора уходить, иначе Кирилл Михайлович заподозрит, что я сюда пришел не за диском.

      Вот он – в стопочке лазерных слепков с шестидесятых и семидесятых годов прошлого века. Альбом "Туманный понедельник" с фото молодой Анны, еще улыбающейся, счастливой, не испорченной славой и наркотиками. Через пять лет певица утратит голос, выйдет замуж; чудом избежит авиакатастрофы в Судане а потом раз и навсегда захлебнется в ванной, как и в собственной жизни.

      Я в последний раз огляну убежище Богданы и тихо выйду, прикрыв за собой дверь. Именно прикрыв – точно в надежде вернуться снова.

      Теперь СКАЧАТЬ