Тень безымянного. Эдуард Эстерис

Чтение книги онлайн.

      Город – каменный мешок.

      Жирный черный слой на листьях.

      Год прошел, другой прошел.

      Ты все выше, все ребристей.

      Ноосферный мерный гул.

      Негасимый свет полночный.

      И кого ты обманул,

      Мозг стянув в больную точку?

      Да. Меня. Комфортный быт

      Не заменишь пасторалью.

      Хоть бывает, засмердит

      Недолеченной печалью

      По простору, по полям,

      По прогулкам босикомым…

      Впрочем, можно погулять,

      И обратно в склеп знакомый.

      Небо разорвано белым росчерком,

      моторы ревут, высоту тревожа,

      проще бы надо… надо проще бы,

      но холод вздернул мурашками кожу.

      Как им плывется или летается,

      спокойно ли в креслах мягких комфортных

      белым, черным, марсианам, китайцам?

      Силуэт ползет серебристо-офортно

      по самом синему небу в галактике,

      блестящей слезой по щеке заката.

      Глядеть, молиться, невидяще плакать ли,

      когда тебя уносит куда-то.

      …звук разрезаемого металла,

      вопль, изнутри ломающий череп…

      пока вселенная не упала,

      просто очень хочется верить:

      они долетят, доживут, доедут,

      хотя бессмертие нужно едва ли,

      пожалуйста, не сбывайтесь, ригведы,

      не надо плясать, черная кали.

      На берегу белеет часть скелета:

      не все на сувениры растаскали,

      а мимо проплывает в лодке лето

      под мокрой чуть подштопанной вуалью.

      Ему костей беспамятных не нужно,

      оно гордится тонкой жаркой кожей,

      любовью, храбро рвущейся наружу,

      кинжалом, вынимаемым из ножен.

      Свободное. Веселое. Живое.

      Смеется над отжившими костями.

      А нам уже не выбраться с тобою,

      На каменное ложе тянет, тянет…

      Красавица. И больше ничего.

      Ни личности, ни чувства, ни ума

      Не признают в ней. Лишь азарт погонь,

      Лишь похоти неистовая тьма

      За ней вослед. А хочется – любви.

      Надёжности. Чтоб век как день прошел.

      И снова поднимает веки Вий,

      Ни капли не имея за душой.

      Горит заря на кончике пера,

      Уходит время песен и цветов,

      Красавице в паноптикум пора,

      Любая украдет ее лицо.

      Ей казалось: вот, исполняю долг,

      А терпение – добродетель.

      Даже если сердце воет как волк,

      Остается главное – дети.

      Дети выросли и сказали: – Мать!

      Что так рано выжила из ума!

      Ты получаешь ее в подарок,

      Не зная цели.

      Не пишут рукопись без помарок.

      Грязь там, где ели.

      Готов СКАЧАТЬ