Разин Степан. Том 2. Алексей Чапыгин

Чтение книги онлайн.

      – Вишь, батько дал мне золочену цацу…

      – Знаю, Петра! Хошь быть по чину атаманом, тогда сойду с атаманского места, без спору! Ставай! Нет? Так што надо?

      Сережка снова воззрился на город.

      – Не то ты говоришь, атаман!

      – А што?

      – Глянь пуще! Ту красу атаманску черт мохнатой дунул из пистоля, изломил в ей все узорочье… Я таки пихнул его топоришком.

      – Пихнул? Ха, маленько?

      – Черт с ним – пал он. А дар атамана изогнул окаянной, не спрямишь век.

      – Ото безумной! Да кабы не угодил по бляхе, прожег бы тебя сквозь горец, как Волоцкого!

      – Може, и не прожег бы… Вишь, бой я тогда проспал… Рубанул одного, черну бороду с пятнами на роже, да и топор со зла кинул – сечь было некого…

      – Ты гилянского хана посек, честь тебе изо всех: лихой боец был хан, наших он положил много!

      – Ну, плевать, честь! А вот не гневается ли атаман, что я тогда хмельной мертво дрыхнул?

      – Всяк бился, и каждому на долю бой пал… Ты же, говорю, пуще всех. Ой, дурной ты, – уйди-ко, мешаешь только.

      – А нет, не уйду! Чуй, атаман, бою мне на долю мало, и вот вишь: этот бы городишко нынче взять да разчем – кумыки близ… От Гиляни мы взад пошли, а горцы метать? Учинил бы я любое Тимофеевичу-то, а? Давай, Сергеюшко! Робята справны, заедино винца шарпанем-кумыки близ… от Гиляни мы взад пошли, а горцы вина не живут… Кои мухаммедовы и не пьют, да купцам вино держат…

      – Свербит, Петра, и меня тая ж дума, только боюсь – батько осердится… Сказывал: давать себя будет в подданство шаху, а город тот шахов, и тезики в ем живут…

      – Ну, черту в подданство! Шах Москву гораздо любит, бояре да сыщики завсе живут в Ыспогани… с шахом миру у нас не бывать! Помни слово.

      – А все ж без батьки как зачинать бой? Охота, право слово, – к ему же не идти! Спит и пьет…

      – Пошто ему сердчать? Полно, Сергеюшко! Коли в городу бобку[21] найдем, скорее есаулов смерть забудет, а бобка та, что ясырка, може, сыщется баская? Уж я не упущу, голову складу, а не упущу! Ты подумай: чужой город – что вор, у огня взять нече, у вора, коли чего краденого с собой нет, хоть шапка худая сыщется. Так зачинать?

      Сверкнуло кольцо в ухе. Сережка кинул о палубу шапку, крикнул, скаля зубы:

      – А ну, зачнем!

      – Гей, робята-а!

      По стругам прокатилась дробь барабанов…

      Вечером в городе догорали пожары. От разрушенных строений вилась и серебрилась пыль. От белого города остались лишь поперечные стены, плиты на могилах да три башни: одна в воде, две у подножия гор, и мечеть. На струги по брошенным сходням казаки тащили вьюки шелковой ткани, скрученные ковры, утварь – серебро и медь. Катили бочонки с вином и бочки с пресной водой. Потускневшие к ночи цвета, голубые, серые, малиновые, иногда оживлялись радостным оскалом СКАЧАТЬ