Минин и Пожарский. Покоритель Сибири. Великие битвы. Царская коронация. Е. А. Тихомиров
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Минин и Пожарский. Покоритель Сибири. Великие битвы. Царская коронация - Е. А. Тихомиров страница 18

СКАЧАТЬ больше всего на башни: крепким стенам ничего нельзя было сделать, а в середину опасно было пускать ядра, чтобы не повредить церквей. На Замоскворечье по всей линии стояли казаки. Несмотря на то что гарнизон был, таким образом, окружен русскими, оставалась возможность сношений. 6 октября жолнеры могли еще выслать двух товарищей с известием, что они не могут ждать более недели и должны будут умереть с голоду.

      Ответа не было, некому было дать его – гетман был далеко. Осажденные оставлены были на погибель.

      Через неделю после этого голод достиг ужасающих размеров. «В истории нет подобного примера, – говорит современный дневник, – описать трудно, что делалось. Осажденные переели лошадей, собак, кошек, мышей, грызли разваренную кожу с обуви – и этого не стало; грызли землю, в бешенстве объедали себе руки, выкапывали из могил гниющие трупы, и съедено было таким образом до 800 трупов, и от такого рода пищи и от голода смертность увеличивалась». При съедении умерших соблюдался строевой порядок. За подлежащего съедению товарища велись процессы, шло разбирательство, кто имеет право его съесть. В одной роте гайдуки съели умершего товарища. Тогда родственники умершего принесли жалобу ротмистру, что они имели право его съесть по правам родства; а гайдуки доказывали, что товарищи его по службе имеют на это более права, находясь с ним в одном десятке. Ротмистр не знал, как рассудить их, и, опасаясь, чтобы раздраженные приговором не съели судью, бежал от них. Стали и живые бросаться на живых, сначала на русских, потом уж без разбора пожирали друг друга. Сильный зарезывал и съедал слабого; один съел сына, другой – слугу, третий – мать. Иные перескакивали через кремлевские стены и убивались или счастливо спускались и отдавались русским. Добродушные, те кормили их и потом посылали к стенам уговаривать товарищей сдаться.

      Скучая осадой, русские хотели кончить скорее и стали рыть подкоп под Китай-город, но неискусно: как ни истощены были поляки, но сумели найти и уничтожить его, залили водой и поймали подкопщика. Однако это не помогло полякам удержать Китай-город.

      22 октября Трубецкой, стоявший станом к восточной стороне Китай-города, ударил на приступ. Голодные не могли защищаться и ушли в Кремль. Русские вошли в Китай-город, и первое, что они там увидели, были чаны, наполненные человечиной.

      В Китай-город вынесли с торжеством Казанскую икону Богоматери и дали обет построить церковь во имя ее. Эта церковь впоследствии действительно и построена и до сих пор служит памятником избавления царствующего града Москвы и отечества от поляков[15]. Тогда, чтобы избавить себя от многолюдства, от лишних ртов, поляки выпустили из Кремля женщин и детей: то были жены и дети боярские.

      С большим сочувствием к Пожарскому летописцы описывают поведение его при сдаче поляками Кремля[16]. Великородные бояре, предававшие постоянно отечество, очень опечалились, боясь бесчестья и всякого насилия своим женам со стороны осаждавшего СКАЧАТЬ



<p>15</p>

Теперь это Казанский собор, находящийся на Кремлевской площади против кремлевских Никольских ворот. В память избавления Москвы от поляков в 1613 году установлено совершать ежегодно 22 октября в Москве празднование иконы Богоматери с крестным ходом, который первоначально совершаем был в церковь Введения Божьей Матери на Лубянке, где находился дом князя Пожарского; когда же иждивением этого князя построен был Казанский собор, крестный ход стали совершать (и совершают до сих пор!) в этот собор. Сюда же в 1633 году перенесена самим князем из его дома Казанская икона Богоматери, бывшая с ним в походах.

<p>16</p>

Эти сказания дороги как свидетельства, что и русским людям XVII века вовсе не было чуждо сочувствие к истинно благородным человеческим поступкам.