Марья-искусница. Геннадий Петрович Перминов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ со всего маху опустила кувалду на малиновую заготовку. Бух! Недоуменно крякнула железка и легко поддалась довольно незначительному удару. Еще! Еще! Лицо девушки раскраснелось, и она, в полной мере ощутив свою власть над непокорным железом, била, била и била. И с каждым разом все точнее и увереннее.

      – Давай! – рычал вспотевший кузнец. – Колоти их, девка! – Никанорыч с трудом поспевал за вошедшей в самозабвенный раж девушкой.

      А потом наступила тишина. Звонкая, непривычная. Маша полулежала в углу, на куче металлолома и, не ощущая впивающихся в спину железяк, блаженно улыбалась.

      «Я смогла! – расслабленно думала она, чувствуя, как ноют с непривычки кисти натруженных рук и горят ладони с содранными до крови мозолями.

      – Замотала ты меня совсем, девка, и сама ухайдокалась! – устало выговаривал ей старик, запирая инструмент в небольшой пристройке. – Посмотрим, что с тобой завтрева будет!

      Маша, невнимательно слушая его монотонное ворчание, незаметно провалилась в глубокий и крепкий сон. Никанорыч понимающе покосился на сладко уснувшую девушку, накрыл ее своим старым ватником и вышел почему-то на цыпочках.

      – Вставай, девка, царствие небесное проспишь, – сквозь тяжелую полудрему расслышала девушка и с трудом открыла глаза. Рядом стоял Никанорыч и насмешливо смотрел на нее. Маша растерянно вскочила, но тут же охнула и согнулась, страдальчески сморщив лицо.

      – Спина, – сдавленно простонала она, схватившись за поясницу. Ей показалось, что она переламывается пополам, а кости выворачивало так, что на глазах наворачивались непроизвольные слезы. Вдобавок давала знать о себе ночь, проведенная на крайне неудобном ложе. Невыспавшаяся, с опухшим лицом, девушка с трудом подняла голову и виновато посмотрела на старого кузнеца.

      – Я сейчас, Никанорыч, сейчас, – она попыталась распрямиться и невольно вскрикнула от боли, молнией пронизавшей ее тело.

      – Погодь, внучка, погодь, – неожиданно засуетился угрюмый и чрезвычайно неразговорчивый старик и, бережно придерживая девушку, помог ей добраться до лавочки. – Посиди, переведи дух.

      С состраданием поглядывая на понурившуюся Машу, Никанорыч вытащил из-за пазухи чистую тряпицу и пузырек с темной мазью.

      – Деготь! – важно провозгласил он, бережно откупоривая пузырек. – Наипервейшее лекарство ото всех хворей. Мы им цельных две войны от всех болезней лечились, – успокаивающе бормотал он, аккуратно смазывая воспаленные ладони девушки и ловко перебинтовывая их разорванной простыней.

      – Сегодня работать не будем! Вчерась наработались, – усмехнулся кузнец. Пойдем, провожу тебя до дома, пущай с тобой Валька, сноха, занимается. А я тута наведу небольшой марафет. Давай, опирайся на меня, – Никанорыч пригнулся, подставляя Маше могучую шею. – Не боись, внучка, не переломишь.

      Долгих три дня, пока девушка лежала в постели, Валентина ухаживала за ней, как за малым ребенком. СКАЧАТЬ