Педагогическая поэма. Полная версия. Антон Макаренко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ по спальне. В город можно уходить только с моего разрешения. Кто уйдет без отпуска, пусть не возвращается, – не приму.

      – Ого! – сказал Волохов. – А может быть, можно полегче?

      – Выбирайте, ребята, что вам нужнее. Я иначе не могу. В колонии должна быть дисциплина. Если вам не нравится, расходитесь, кто куда хочет. А кто останется жить в колонии, тот будет соблюдать дисциплину. Как хотите. «Малины» не будет.

      Задоров протянул мне руку.

      – По рукам – правильно! Ты, Волохов, молчи. Ты еще глупый в этих делах. Нам все равно здесь пересидеть нужно, не в допр[59] же идти.

      – А что, и в школу ходить обязательно? – спросил Волохов.

      – Обязательно.

      – А если я не хочу учиться?.. На что мне?..

      – В школу обязательно. Хочешь ты или не хочешь, все равно. Видишь, тебя Задоров сейчас дураком назвал. Надо учиться – умнеть.

      Волохов шутливо завертел головой и сказал, повторяя слова какого-то украинского анекдота:

      – От ускочив, так ускочив!

      В области дисциплины случай с Задоровым был поворотным пунктом. Нужно правду сказать, я не мучился угрызениями совести. Да, я избил воспитанника. Я пережил всю педагогическую несуразность, всю юридическую незаконность этого случая, но в то же время я видел, что чистота моих педагогических рук – дело второстепенное в сравнении со стоящей передо мной задачей. Я твердо решил, что буду диктатором, если другим методом не овладею. Через некоторое время у меня было серьезное столкновение с Волоховым, который, будучи дежурным, не убрал в спальне и отказался убрать после моего замечания. Я на него посмотрел сердито и сказал:

      – Не выводи меня из себя. Убери!

      – А то что? Морду набьете? Права не имеете!..

      Я взял его за воротник, приблизил к себе и зашипел в лицо совершенно искренно:

      – Слушай! Последний раз предупреждаю: не морду набью, а изувечу! А потом ты на меня жалуйся, сяду в допр, это не твое дело!

      Волохов вырвался из моих рук и сказал со слезами:

      – Из-за такого пустяка в допр нечего садиться. Уберу, черт с вами!

      Я на него загремел:

      – Как ты разговариваешь?

      – Да как же с вами разговаривать? Да ну вас к…!

      – Что? Выругайся…

      Он вдруг засмеялся и махнул рукой.

      – Вот человек, смотри ты… Уберу, уберу, не кричите!

      Нужно, однако, заметить, что я ни одной минуты не считал, что нашел в насилии какое-то всесильное педагогическое средство. Случай с Задоровым достался мне дороже, чем самому Задорову. Я стал бояться, что могу броситься в сторону наименьшего сопротивления. Из воспитательниц прямо и настойчиво осудила меня Лидия Петровна. Вечером того же дня она положила голову на кулачки и пристала:

      – Так вы уже нашли метод? Как в бурсе,[60] да?

      – Отстаньте, Лидочка!

      – Нет, вы скажите, будем бить морду? И мне можно? Или только вам?

      – Лидочка, СКАЧАТЬ