Тот день. Книга прозы. Вячеслав Овсянников

Чтение книги онлайн.

      – Целиться под восьмерку! Плавно нажимайте спусковой крючок. Плавно! Тогда попадание обеспечено, – поет зам по службе лейтенант Голяшкин. – На огневой рубеж шагом марш!

      Мурина бледная, как сама смерть. Глаза во все лицо – два омута слепого ужаса.

      – Ох, боюсь! Боюсь я! пистолет трясется в ее руке, как будто она держит жабу.

      Из шеренги раздаются голоса:

      – Первый к стрельбе готов. Второй готов. Пятый готов. Десятый.

      – По мишеням огонь! – командует Голяшкин.

      – Прекратить огонь! – вопит бешеным голосом Голяшкин. – Мурина, ты куда стреляешь?

      Мурина поворачивается, ее глаза закрыты, лицо меловой статуи. Пистолет трясется в ее руке, как лихорадочный, и направлен прямо в грудь лейтенанту. У Голяшкина отвисает челюсть. Он хрипит:

      – Мурина, брось пистолет. Брось сейчас же!

      Мурина пробует стряхнуть клещом вцепившийся в пальцы пистолет. Но избавиться от этой зловредной железяки ей никак не удается, пистолет дергается вверх, вниз и, огрызаясь, начинает палить в пол, под ноги Голяшкину. Тот пляшет, бойко отбивая чечетку с темпераментом испанца в милицейском сомбреро и истерически визжит:

      – Отнимите у нее пистолет! Сейчас же отнимите!..

      Все кончается благополучно. У Муриной отбирают оружие и уводят в бесчувственном состоянии.

      Голяшкин возвращает свою челюсть на место, поправляет за козырек съехавшую в пляске фуражку, и мы продолжаем стрельбу.

      Отзвучал последний выстрел. Голяшкин командует окрепшим после чудесного спасения голосом:

      – К осмотру мишеней бегом марш!

      Подбегаю, смотрю: у меня легло ровно в девятки, десятки. Как говорится – кучкой, дырка на дырке, нарисованное пистолетом решето.

      Мишень Бубнова рядом с моей – девственно непорочная, непоцелованная ни одной пулей.

      – Эх, Бубнов, опять скажешь: кривой пистолет тебе попался! – укоряет Голяшкин. – С такими стрелками у нас все мишени целками останутся.

      Бубнов усмехается, почесывает скорлупчатым, желтым от никотина ногтем колючий полуостров своего далеко выдающегося в пространство небритого подбородка. Он ничуть не унывает от неудач со стрельбой. Из ушей торчат пустые гильзы – затычки от грома выстрелов. Сейчас вся эта мука кончится, отпустят на волю, и перед его жаждущим взглядом уже стоит мираж с источником животворящей влаги, бьющей из кранчика пивного ларька.

      Бубнов про Кириллова должен знать. Они ж дружки-приятели.