Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая. Нелли Шульман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Горовиц отправился в освобожденный Киев, помогать тамошним евреям. Эйтингон читал донесения коллег с Донбасса и Украины. Немногим выжившим евреям требовалась помощь только в раскапывании рвов, куда айнзатцкоманды сбрасывали трупы расстрелянных в гетто. Наум Исаакович не питал иллюзий относительно судьбы евреев Европы:

      – Почти все они превратятся в дым, если сейчас не превратились. Пока мы дойдем до Польши, немцы успеют замести следы. Они раскопают рвы, сожгут тела расстрелянных людей, и уничтожат лагеря…, – Эйтингон, тем не менее, рассчитывал на дальновидность немцев:

      – Профессора Кардозо они не убьют. Постараются вывезти из Аушвица в Германию. Но мы его найдем, так или иначе…, – в серой папке лежали все необходимые для поисков Кардозо материалы. Задание предполагали поручить Серебрянскому.

      Сведения поступили от мальчика, из Америки, как и информация о том, что Ягненок летит в Тегеран. Рузвельт, несмотря на инвалидность, и Черчилль, несмотря на одышку и полноту, словно молодые, мотались через Атлантический океан, нашпигованный военными кораблями Кригсмарине.

      – Они в Каире, совещаются с президентом Турции…, – вспомнил Эйтингон. Турция пока сохраняла нейтралитет, однако союзники настойчиво подталкивали страну к объявлению войны Гитлеру:

      – Нам такое будет только на руку…, – Эйтингон кинул взгляд на папку, – учитывая наши палестинские планы. Турция должна быть на нашей стороне…, – мотылек, трепеща крыльями, сел на шахматную доску. Керосиновая лампа напомнила Науму Исааковичу летние вечера, на даче Эйтингонов, до революции.

      Считалось, что он вышел из бедной, местечковой семьи и поступил в ЧК, будучи разнорабочим, на фабрике. В анкетах не упоминалось, что его дед был обеспеченным присяжным поверенным, а двоюродный дядя, богатейшим торговцем мехами, державшим магазины в Европе и Америке. Дядя умер за год до прихода Гитлера к власти, в Лейпциге. Троюродный брат Эйтингона, ученик Фрейда, аналитик, уехал в Палестину.

      Летом Эйтингон узнал о смерти родственника от товарища Яши. Серебрянский следил за осведомителями НКВД в будущем Израиле. Макс Эйтингон на Лубянку не работал. Товарищ Яша внес его имя в отчет просто, как формальность. Наум Исаакович был против вербовки родственников:

      – Рано, или поздно, придется выбирать между долгом перед родиной и семейными привязанностями, – говорил он, – и я никому не пожелаю оказаться в такой ситуации…, – долг перед родиной, разумеется, был превыше всего, но Эйтингон знал, что работники, после подобных инцидентов, тяжело справляются со своими обязанностями. Серая папка предназначалась для Серебрянского.

      – Но это потом…, – Эйтингон достал из старого, потрепанного томика, в истертой обложке темной кожи, цветные, четкие фотографии. Он, как обычно, взял в командировку викторианский роман, выбрав «Джен Эйр». Книгу Эйтингон знал почти наизусть. Он пробормотал:

      – Этот СКАЧАТЬ